27 февраля
Сегодня утром, в 11 часов, мне позвонили о том, что умерла Крупская. Лишь вчера мы отмечали ее 70-ти летие. 23-го Железнов договорился с ней о моем приеме - я должен был написать «В гостях у Крупской». Она отнекивалась:
- Не люблю я юбилеев.
Приехал в редакцию - позвонил Тюркину. Он рассказал, что 24-го в Архангельском она почувствовала себя плохо. Ее привезли в Кремлевку, 25-го она была без сознания.
26-го пришла в себя, говорила о политпросветработе, собиралась написать в «Правду» статью о воспитании молодежи. Говорила врачам:
- Уж как вы хотите, а на съезд я обязательно поеду!
Я составил план, договорился с Ровинским - две полосы.
Позвонил Жемчужиной:
- Твердо не обещаю. Слишком свежа еще рана.
Но написала.
Позвонил Бадаеву:
- Хорошо, Сколько? Попробую.
И несколько раз потом звонил - подошла ли?
Позвонил Кржижановскому. Он всю ночь провел около нее. Говорил измученным голосом:
- Не могу…. Вы же должны понять меня… Такое несчастье… Для «Правды»… Ну хорошо, это мой долг… Если справлюсь с собой, напишу.
И написал очень тепло.
Пришла делегация старых большевиков. Живая история партии. Принесли короткую заметку со многими подписями. Долго расшифровывали фамилии. Возглавляли делегацию НарКомХим могучая двухорденная Швейцер и….
- Это - такой-то. Фамилия? А это разве не фамилия? Ах, да, это партийная кличка. Нет, фамилии его не знаем. Имени, отчества тоже не знаем.
Потом всю ночь звонили, присоединяли подписи. Старый большевик Моисеев, на квартире которого Ленин и Крупская жили в Женеве, Пискунова - ведшая с Крупской шифрованную переписку и другие.
Кончили в 7 утра.
Свободное копирование
