Глава 25. ИИЕиТ: Микулинский, Ашотик и филателия
После летних Олимпийских игр в Москве, в начале 1981 г. я вышел на работу в Институт истории естествознания и техники (ИИЕиТ) Академии наук -- академический институт гуманитарного профиля, в которых никогда ранее мне служить не доводилось. Продукция гуманитарного института -- научные публикации в соответствии с утвержденным институтским планом. Присутствовать на работе надо было два раза в неделю во вторую половину дня. Собственно работа выполнялась на дому либо в библиотеках.
Первым человеком, с которым судьба близко свела меня в ИИЕиТе, был Ашот Тигранович Григорян. Я мельком уже несколько раз упоминал его имя. Теперь пора подробнее рассказать об этом удивительнейшем человеке, которого часто ласково заглаза называли Ашотиком. Более колоритной фигуры в своей жизни я еще не встречал. Он воистину оказался сыном своего времени.
А.Т.Григорян гордился, что был армянином из Нагорного Карабаха. Выходец из семьи деревенской бедноты, он окончил школу в Баку и с 1931 г. учился в Московском университете в то же самое время, что и М.В.Келдыш -- причина, по которой они были близко знакомы, и в случае нужды Ашот Тигранович мог с ним запросто созвониться. Я уже писал, что А.Т. принудил Келдыша платить алименты за своего сына. Главным для Григоряна в МГУ была партийная работа. Не могу проверить, но, похоже, он действительно был секретарем парторганизации МГУ -- пост очень высокий и очень опасный. Ниже я без проверок излагаю рассказы самого Ашота Тиграновича.
После окончания МГУ (1936) А.Т.Григорян, опытный партиец, был отправлен народным комиссаром просвещения республики Азербайджан и учинил там в наркомате чистку малограмотных национальных кадров. Это ему не сошло с рук, и с ним расправился лично Председатель Совнаркома Азербайджана Дадаш Ходжа оглы Буниатзаде, кстати, вскоре арестованный и расстрелянный (1938). Последний в 1920-22 гг. сам был первым народным комиссаром просвещения Азербайджана и, видимо, привечал те самые национальные кадры, которые пришелец-армянин тщился разогнать. А Григорян до ареста Буниатзаде успел вернуться в Москву на работу в Наркомпрос. Ему повезло, он в этой истории уцелел.
Григорян рассказывал, как годом позже на его глазах в рабочем кабинете арестовали активного участника революции, главу Наркомпроса Андрея Сергеевича Бубнова (1884-1938). Член партии с 1903 г., в октябрьские дни 1917 г. Бубнов был членом Политбюро ЦК РСДРП (б) и Военно-революционного партийного центра по руководству вооруженным восстанием, членом Петроградского Военно-революционного комитета. Участник гражданской войны. С 1924 г. -- начальник Политуправления РККА. Член Реввоенсовета СССР. С 1929 г. -- нарком просвещения РСФСР. С такой биографией Бубнов в эпоху "большого террора" был обречен. Шел 1937 год. Но фортуна, тем временем, щадила А.Т.Григоряна.
Работая в Наркомпросе, А.Т. был назначен председателем правительственной комиссии по замене в Средней Азии прежнего алфавита на русский. Этой деятельностью он очень тяготился, ничего не понимая в жарких лингвистических спорах. Жаловался Жданову, но тот дал Ашоту отлуп. Сказал: "Вот я -- сын сапожника. Нигде не учился. А теперь мне приходится командовать всей культурой страны. И ничего -- справляюсь. А ты окончил университет. И ты обязан справиться".
По-видимому, в сложных обстоятельствах А.Т. вел себя умно и в 1939 г. его перевели на работу в Кремль -- в правительство, где он состоял секретарем парторганизации кремлевского аппарата. Частенько общался со Сталиным, который дразнил Ашота Чойбалсаном; у него с монгольским лидером и впрямь во внешности было что-то общее.
Однажды Сталин послал Ашота в партийный архив найти машинопись неопубликованной речи Ленина. Ашот не мог ее найти. Докладывает Сталину. Тот говорит: "Тебе что, жизнь надоела". Описывает запомнившийся ему внешний вид машинописи, содержание и дает день срока. Но в архиве речи нет как нет. Ашот простился с жизнью, думал -- конец. И в последний момент понял, что искомая машинопись должна быть не в центральном, а в московском партийном архиве. Отыскал-таки. Сталин заметил: "Вот так всегда. Строго прикажешь -- найдешь".
Из всех периодов своей полной приключений жизни у А.Т. сохранялись в памяти любопытные эпизоды. В Кремле он удивлялся, как Каганович бил кулаком в морду своего секретаря. Как-то Ашот заступился за секретаря, который шел по коридору и плакал. Каганович только ухмыльнулся: "Кто его бьет? Я его бью?" Вызвал секретаря: "Я тебя бью?" "Нет, что вы. Как это может быть!" "Ну вот, видишь, Ашот. Тебе должно быть почудилось!" Больше Ашот в чужие взаимоотношения не встревал.
Перед войной А.Т. спас от беды славного летчика А.И.Покрышкина, будущего трижды Героя Советского Союза. После расквартирования в Прибалтике тот имел глупость пойти в публичный дом и еще большую неосторожность рассказать об этом лучшему другу. Друг его заложил, и дело пахло трибуналом. Но дальше Ашота оно не пошло.
О его стычке во время войны с генералом М.А.Рейтером я уже рассказывал. Сбрасывали Ашота на парашюте к украинским партизанам. Те водили его по оккупированному Киеву. На бульваре Ашота задержал немецкий патруль и потребовал спустить штаны. Проверили, нет ли обрезания. Из-за необычной внешности думали еврей.
В 1946 г. А.Т. возвращается на работу в Народный комиссариат просвещения РСФСР к наркому Владимиру Петровичу Потемкину (во главе наркомата с 1940 по 1946 гг.). В наркомате А.Т. заведует управлением. Он пережил нескольких наркомов и имел немало треволнений.
Как-то раз в его кабинет ворвался Исаак Израилевич Презент (1902-1969) -- редкий проходимец и главный теоретик лысенковщины. Чего-то гневно требует. Клеймит Ашота вейсманистом-морганистом. Ашот ни слова не понимает, но нутром чует опасность. Он запирает дверь на ключ, снимает пиджак, засучивает рукава и говорит: "Сейчас я тебя буду бить". Презент не на шутку струхнул и поклялся, что Ашота никогда в жизни не тронет. Более того, Презент состряпал коллективное письмо с требованием сделать А.Т.Григоряна ректором МГУ. Но А.Т. отказался.
Чтобы понять трудности Ашота в общении с Презентом обратимся к воспоминаниям современников. "От ученых [Презент] требовал ссылки на партийные документы, заявляя, что в биологии нет научных школ, есть только школы партийные и антипартийные... Образ "карликового самца", нарисованный в современной литературе, мало соответствует действительности. Блестящий талант оратора и полемиста, активная позиция, граничащая с авантюризмом смелость, рассказы о "героическом революционном прошлом", забота о ближних, успех у женщин и т. д. -- все это привлекало к Презенту многих людей". Однако, как видите, А.Т. умел со "смелостью" управляться.
Беда подкралась к Ашоту бесшумно. Он по должности подмахнул какую-то учебную программу по отечественной истории, в которой упоминался Шамиль, а истолкование борьбы Шамиля оказалось не в соответствии с колебнувшейся генеральной линией партии. Ашот пал жертвой Шамиля, но остался на плаву.
В 1951 г. А.Т.Григорян защитил кандидатскую диссертацию и в 1951-55 гг. трудился в МГУ. В 1955 г. его перевели ученым секретарем академического ИИЕиТа с расширенными кадровыми полномочиями. Здесь он прижился на всю оставшуюся жизнь и, в пике карьеры, занял пост Президента Международного Союза истории и философии науки (с 1977 по 1981 г.) -- единственный советский человек на этом высоком международном посту. Президентом стал не академик Кедров, не директор Микулинский, а А.Т.Григорян. И это не зная ни иностранных языков, ни международного протокола. Но в здравом смысле А.Т. не было равных. Он прекрасно разбирался в людях и в житейских коллизиях. В 1985-89 гг. он был вице-президентом Международной академии истории науки. Все указанные выше даты я заимствую из некролога, опубликованного во Флоренции историком математики Б.А.Розенфельдом.
Международная деятельность Григоряна была успешной еще, в частности, и потому, что он опирался на плеяду талантливых историков физики и математики ИИЕиТа: В.П.Зубова, Б.Г.Кузнецова, А.П.Юшкевича, И.Б.Погребысского и ряд других. Я проработал в его секторе истории физики и механики (позднее им стал руководить В.П.Визгин) до избрания меня заместителем директора ИИЕиТа. И мы были в отличных дружеских отношениях. Справедливости ради не стану замалчивать, что в научных вопросах А.Т. нисколько не брезговал ставить свою подпись под чужими работами.
По своей натуре А.Т. был на редкость добрым и отзывчивым человеком. Пройдя в жизни сквозь огонь, воду и медные трубы, он не боялся органов госбезопасности. Он любил помогать окружающим и никому не делал зла без острой нужды. Но горе тому, кто наступал ему на ноги. В этих случаях он мог быть беспощаден.
Как-то раз он поехал главой делегации в Италию, а членом делегации был упоминавшийся мной ранее астроном Б.А.Воронцов-Вельяминов. Б.А. вычитал где-то, что есть служебная инструкция: если в поездке за рубеж делегат заболевает, к нему можно вызвать жену. Борис Александрович очень хотел потрафить своей жене. Он сказался больным, лег в больницу и просил Ашота вызвать жену. Ашот ее якобы вызвал и пригласил Воронцова-Вельяминова поехать на машине для встречи в аэропорт. Б.А. был уверен, что дело в шляпе, и поехал. Да только в аэропорту его встречали консульские деятели, силой усадили в советский самолет и отправили в Москву. Не шали с огнем!
Свободное копирование
