При написании докторской диссертации я решил и систематически осветил несколько принципиальных проблем лунных космических исследований. В этом не было сиюминутной текущей нужды, но рано или поздно -- при возвращении интереса к полетам на Луну -- нет сомнения, что этот интегрированный опыт окажется востребованным последующими поколениями. На имя Института я в одиночку получал новые авторские свидетельства. Короче, мне совсем не стыдно за последние годы работы в ИКИ. Они не прошли даром, хотя и не в копилку отдела В.И.Мороза.
Наконец, диссертация завершена. Снова возникла обычная в таких случаях проблема: куда идти на защиту? ГАИШ отпадал. Когда я в 1960 г. пришел на работу в ГАИШ, там была группа талантливых астрометристов старше меня по возрасту: Альберт Гуляев, Вилен Нестеров, Коля Блинов, мой бывший шеф Ю.И.Продан. Тогда все они были гораздо более продвинутыми, чем я. Но из-за характерного для ГАИШа зажима роста сотрудников, они так и оставались кандидатами наук безо всякой перспективы (а Продан даже и кандидатом не был). Мое появление с докторской в руках наглядно высвечивало бы эту ахиллесову пяту ГАИШа и смотрелось бы вызывающе, особенно после трудностей у меня там же с защитой кандидатской. В таких обстоятельствах Ученый совет ГАИШа ни за что на свете не пошел бы на присуждение мне докторской степени.
Оставалась Пулковская обсерватория, но тамошняя внутренняя обстановка была намного хуже ГАИШевской в силу непримиримых личностных конфликтов. Директор Пулковской обсерватории астрофизик В.А.Крат был только-только смещен со своего поста, но еще оставался председателем Ученого совета. Исполняющим обязанности директора был назначен астрометрист Кирилл Николаевич Тавастшерна (1921-1982), которому самому предстояло защищать докторскую. Как и в ГАИШе, его окружала поросль уже немолодых и ущемленных кандидатов наук -- Д.Д.Положенцев, Х.И.Поттер, В.А.Наумов. Единственным смягчающим обстоятельством для меня в Пулковской обсерватории было то, что я для них был пришлым.
В организационных вопросах я всецело доверял чутью В.В.Подобеда -- своего научного руководителя по кандидатской диссертации в ГАИШе. Тем более, что докторскую Подобеда в Пулкове завалили. Он ездил туда с женой Маргошей (замечательной Маргаритой Петровной) и ящиком армянского коньяка для банкета, а вернулся не солоно хлебавши. Причина: пулковские астрометристы из конкурентных соображений не пожелали дать путевку в жизнь лидеру астрометрии в соперничающей Москве. Подобеду пришлось защищать докторскую диссертацию по второму кругу.
В.В.Подобед считал, что шанс на успешную защиту в Пулкове не равен нулю лишь при одном условии: просить оппонировать работу академика А.А.Михайлова, которому в тот момент перевалило за 90. Тем не менее, у него оставалась совершенно ясная голова, и научное реноме Михайлова, несмотря на преклонный возраст, было вне всяких подозрений.
Академик Александр Александрович Михайлов (1888-1983) -- личность в советской астрономии экстраординарная. О нем рассказывали легенды. Получив классическое гимназическое образование, он в 1911 г. закончил с золотой медалью Московский университет и тридцать лет проработал профессором МГУ (одновременно заведуя кафедрой в МИИГАиКе). Он был специалистом по очень широкому кругу проблем, включая исследования Луны. После войны в 1947 г. его призвали на пост директора Пулкова, полностью разрушенного. Михайлов занимался восстановлением и заново наладил в обсерватории научную работу. Он оставался директором Главной астрономической обсерватории Академии наук СССР до 76 лет (1964). В совершенстве владея несколькими европейскими языками, он с 1946 г. стал членом парижского Бюро долгот, а в 1946-1948 гг. -- первым советским вице-президентом Международного Астрономического Союза. В 1967-1979 гг. он избирался вице-президентом Международной академии астронавтики. Кстати, именно он стал прототипом Януса Полуэктовича Невструева в повести братьев Стругацких "Понедельник начинается в субботу" [Б.Н.Стругацкий (1933-2012) долго работал в Пулковской обсерватории].
А.А.Михайлов стоял выше пулковских дрязг. Его авторитет и научная требовательность были вне всяких подозрений. Он был слишком стар, чтобы суетиться и мелочиться. Слово Михайлова звучало непререкаемо. Если Михайлов соглашался быть оппонентом и давал положительный отзыв -- это было гарантией успеха. Но риск его отказа был очень велик. Я закрытой почтой направил в Пулково переплетенную диссертацию и следом явился туда собственной персоной для разговора с А.А. Тот сказал: "Хорошо, я посмотрю работу. Зайдите через неделю". Пришлось неделю слоняться по Питеру. Через неделю получил ответ: "Я прочел. Я готов быть оппонентом".
Два других оппонента нашлись быстро: Игорь Владимирович Гаврилов (1928-1982) -- главный астрометрист-"лунолог" из Киева и баллистик из закрытого НИИ, лауреат Ленинской премии, доктор технических наук, один из узкой группы создателей первого спутника Анатолий Викторович Брыков (1921-2007). Оба обращались ко мне за разъяснениями деталей диссертации и вообще широко пользовались моей помощью в написании отзывов. Только А.А.Михайлов не задал ни единого вопроса, сам во всем разобрался и написал развернутый дотошный отзыв. Корифей есть корифей! Отзыв ведущей организации написали астрономы Казанского университета. Утвердил его проректор университета и известный специалист по лунной астрометрии, упоминавшийся мной ранее Шаукат Таипович Хабибуллин.
Свободное копирование
