А.Е.Шейндлин оставил интересные заметки о М.В.Келдыше. Не могу пройти мимо них, как существенного штриха эпохи: "Это был выдающийся человек, очень сложный. С одной стороны, необычайно честный, с другой, понимая обстановку, он вынужден был идти на принципиальные отступления. Хотя у меня с ним отношения были весьма сложные, я могу сказать, что равного ему президента Академии Наук не было. Строительство моего института велось в известной степени в борьбе с ним: он за каждым шагом присматривал...
Так, как Келдыш, ни один президент никогда не работал! Теперь еще об одном. Крупный ученый, становящийся также крупным чиновником, как правило, не забывает свое дело, свой институт: строит себе новые здания, выделяет дополнительные ассигнования и прочее. Келдыш возглавлял крупный институт, обеспечивавший расчеты космических и атомных проектов, в том числе и атомной бомбы. И после того, как он стал президентом Академии наук, он запретил давать деньги "под себя". Президент, считал Келдыш, не должен свой институт ставить на первое место. Его институт был на одном из последних мест по обеспечению, что, может, уже было излишним...
Он на работе сгорел. Его безумная отдача обострила болезнь -- у него были плохие вены на ногах, их оперировал американский хирург. Дача Мстислава Всеволодовича была в Жуковке напротив моей, поэтому его последние дни прошли на моих глазах... ".
Отвлекаясь от темы, замечу, что кончина Главного Теоретика советской космонавтики была горестной. В воскресный день на даче он сел в автомобиль, стоявший в закрытом гараже, и включил двигатель. Вскоре он умер от отравления выхлопными газами. Официальная версия -- несчастный случай. Он мог включить двигатель и потерять сознание. Такого оборота событий действительно нельзя исключить. Но всех, знакомых тогда же с обстоятельствами смерти Келдыша, преследовала мысль о добровольном уходе из жизни. На фоне мучительных страданий от тяжелой болезни Келдыш испытывал угрызения совести от многих судьбоносных решений, которые он считал своими промахами. Именно в таком ключе пишет о смерти М.В.Келдыша в своих воспоминаниях в интернете главный кремлевский целитель Евгений Иванович Чазов.
В своей автобиографии Сагдеев рисует Л.А.Арцимовича как бы противовесом Келдышу -- одним из немногих в руководстве Академии, кто мог противостоять бюрократическим устремлениям Президента. Мне думается, что в этом отношении ученик Арцимовича сильно преувеличивает роль своего патрона, хотя Президент к мнению Арцимовича бесспорно прислушивался.
Недостижимая мечта Сагдеева в бытность у Шейндлина -- занять хотя бы пост директора Баксанской нейтринной обсерватории на Северном Кавказе. В этот тяжелый для него период бесхозный академик привлек внимание своего давнего учителя и шефа, могущественного академика-секретаря Отделения общей физики и астрономии Л.А. Арцимовича. У того на Сагдеева особые виды.
Работа Академии наук строилась по Отделениям. К каждому Отделению были приписаны группы институтов, за деятельность которых Отделение отвечало. Арцимович командовал самым заметным Отделением, к которому принадлежал и Институт космических исследований. Но была непреодолимая проблема. Директор ИКИ академик Г.И.Петров числился по Отделению механики и процессов управления. В этом качестве он не желал считаться с Арцимовичем, амбиции которого, естественно, простирались и на Космос. Хорошо было бы принять меры.
Не хочу сказать худого слова о Л.А.Арцимовиче, с которым я никогда лично даже не встречался. Но человеком он был своеобразным, зараженным бациллой "физического шовинизма". Хорошо известны его высказывания, наделавшие некогда много шума. Например: "Наука делится на физику и коллекционирование марок" (впрочем, говорят, в оригинале такое высказывание принадлежит Резерфорду). Другой пример: "Наука -- это удовлетворение собственного любопытства за государственный счет".
Еще раз вернусь к отмеченному выше. Неуважение к другим людям, их суждениям, к их деятельности шло от самых партийных верхов и пронизывало всю атмосферу советской эпохи. К несчастью, дурная болезнь поразила и часть научного сообщества. Все против всех, -- это имело место быть в физике. Великий Ландау зачем-то назвал астрономию "патологической наукой". Шкловский в ответ третировал Л.Д.Ландау как "узкого, обделенного настоящим воображением" человека, и т.д. без конца. Достаточно вникнуть во взаимоотношения в трио Шкловский, Зельдович, Гинзбург. Однако в отношении человеконенавистничества и завистливости, Р.З.Сагдеев -- ученик Арцимовича -- превосходил всех остальных.
Л.А.Арцимович был человек занятой, и ему требовался разворотливый порученец в ранге "академического генерала". Он произвел академика Р.З.Сагдеева в свои заместители -- зам. Академика-секретаря Отделения. Сам Сагдеев признает, что в течение некоторого времени выполнял для Арцимовича мелкие поручения, стал его "мальчиком на побегушках". У Шейндлина в ИВТАНе, где он якобы работал, Сагдеев не показывался.
Свободное копирование
