3 мая
Встал в восемь часов и собрался ехать в Териоки. Зоя позвонила по телефону, что у неё нездорова мать и что ей ехать никак нельзя. Мне было ужасно досадно, потому что ехать одному совсем не хотелось, но я всё-таки взял себя в руки и отправился. Поспел к самому отходу курьерского поезда и, войдя в вагон, был окликнут Жоржем Захаровым, который тоже ехал в Териоки. Я был очень рад этой встрече и мы, приятно разговаривая, живо доехали до Териок. Жорж пригласил меня к себе обедать, на что я охотно согласился. У меня большая нежность к захаровским дачам; даже в прошлом году летом, когда я заезжал на день к Карнеевым и, будучи в ссоре с Борисом, зашёл на захаровскую дачу только с десятиминутным визитом, то на меня повеяло симпатией при виде этой дачи.
Итак, с териокского вокзала я отправился в оружейную лавку справиться, не покупал ли в прошлую пятницу кто-нибудь револьвера. Предъявленный мною портрет Макса обошёл руки всех приказчиков, но они абсолютно ничего не могли припомнить. Тогда я вернулся на вокзал и в билетной кассе справился, не брал ли кто в пятницу билета первого класса на Выборг или вообще на север. Мне ответили совершенно определённо, что второго класса брали, а первого нет. Я поехал к лендсману и сделал ему самое подробное заявление, особенно настаивая на розыске в окрестностях Териок. Лендсман отнёсся крайне внимательно, видимо, заинтересовался делом, взял фотографию, велел её отпечатать и разослать по окрестным полицейским пунктам. Подержал меня три четверти часа и отпустил, исписав целый лист и обещая известить в случае достижения результатов.
Затем я пошёл к Захарову обедать. Он накормил меня целой горой необычайно свежих и вкусных деревенских продуктов. Я пропустил два поезда в пользу прогулки к морю, а после неё простился с Жоржем и пошёл на вокзал. Была чудесная тёплая погода; природа радовала, несмотря на тощую северную весну. Когда я шёл по лесу, у меня было легко и спокойно на душе после всех душевных бурь последней недели. Я чувствовал себя способным одиноко отправиться в далёкое путешествие.
Подремав в вагоне первого класса и вспомнив Умненькую в Куоккале, я сел в таксомотор и поехал в Консерваторию. Там я разыскал Моцейкевну, представился ей, сообщил ей, что Черепнин, не имея возможности придти лично, просил меня пройти с нею Концерт (это выглядело очень важно), и мы удалились в один из классов. Занятие состояло в том, чтобы условиться относительно темпов и намерений, словом «спеться».
Звонили Карнеевы и звали гулять или в кинематограф. Я сначала отказывался, потому что устал, но потом пошёл и мило провёл вечер в паре с Зоей; Лида была со своим будущим женихом, капитаном второго ранга. Мы гуляли, затем ходили в кино.
Свободное копирование
