7 марта
Утром репетиция Даргомыжского. В «Фантазии» Черепнин всё время придумывал какие-то новые темпы, поэтому она вышла уродски. Затем выругал мой жест. «Казачок» шёл хорошо. Потом Черепнин, найдя, что прошлый раз я не так дирижировал «Свадьбу», взял её сам и сделал по-своему, вразрез со всеми моими добрыми намерениями. Когда вслед за этим я стал у пульта, я постарался восстановить по-старому, Черепнин протестовал, произошла лёгкая стычка. Кончив номер, я уселся с Бобровичем ещё раз обсудить «Свадьбу» и втолковать ему мои намерения, а разожжённый Черепнин раскричался на оркестр. Позднее, в четыре часа. Черепнин отечески мне говорил, что он ведь всё о моей пользе заботится, а я же на него и кидаюсь. Вероятно, песни Лауры и хоры он взял себе тоже заботясь о моей пользе.
После оркестрового класса я поел в столовой и вернулся в Консерваторию на экзамен Дубасова.
Вечером я намерен был сделать много полезных дел, но сделал мало: писал дневник, читал «Pierre et Jean» Мопассана и говорил по телефону с Умненькой и Зоей Карнеевой.
Свободное копирование
