Сергей Прокофьев. Дневник - 186

19 января

Хотя малый оркестр и в девять, но я пришёл в одиннадцать, сознательно проспав скучное начало. Дирижировал «Шествие»[1] Глазунова, а после класса встретил Макса, пришедшего специально по поводу экзамена на высший курс. Мы завтракали у Перетца. и я вернулся в Консерваторию на хоровую спевку. Хор, хотя лениво и с опозданием, но собрался: Умновой не пришло.

Вдруг появился Габель и, пошептавшись с Черепниным, громко заявил, что хор так неаккуратно и в таком неполном составе собирается, что не только нельзя продолжать спевку, но и вообще едва ли состоится спектакль. Все разошлись, а Черепнин мне объяснил настоящую причину.

Консерватория, выстроив новый зал, сдала его Художественной опере, выговорив для себя ограниченное число дней для спектаклей и репетиций. Шесть репетиций взял Менгельберг для концерта ИРМО, а нам ничего не осталось. Консерватория оказалась продажной бабой, она продаётся до самозабвения и хотя имеет зал ни для чего иного, как для консерваторских вечеров, умудрилась так его запродать, что отменяет свои спектакли. И это в юбилейный год! Но горе, что Глазунов безнадёжно пьян, Арцыбушев в Одессе, а у Габеля старческая трусость - а я и все солисты, работавшие осень и зиму, должны деморализоваться обманом и бесцельностью своей работы, виною опустившейся дирекции. Я было накинулся на Черепнина, но он объяснил, что при всём желании ничего не может сделать, так как он не в числе администраторов Консерватории. Если он и сделает какие-нибудь шаги, то первым долгом его спросят, почему, собственно, беспокоится он, если есть администрация, которая молчит?

Итак, резюме - мне не суждено дирижировать оперой вплоть до «Пиковой дамы». Глупо и досадно, и зло берёт на всех!

Я тотчас же решил, что в понедельник узнаю о плане последующих занятий и в тот же день уеду на неделю-две из Петербурга: в Крым иль на Кавказ. Надо переменить атмосферу, прокатиться, проветриться - и только тогда можно снова бодро приняться за труды. В тот же вечер у нас с Максом было горячее совещание по поводу поездки. Он готов ехать когда угодно. Вот неоценимый товарищ!

Проекты:

1) Крым с заездом в Никополь или без него; полторы недели; сто пятьдесят рублей с носа.

2) Пятигорск и Тифлис, или круговая: Тифлис - Батум - Севастополь; две недели; по двести рублей.

3) Париж; две недели; по двести пятьдесят-триста рублей.

№3 скоро отпал - дорого, возня с паспортами, да не так уж и тянет. Пятигорск - Тифлис - Батум - Севастополь, который очень поддерживал Макс, заманчив, но неприятен вследствие бурного переезда по морю Батум - Севастополь. Остался Крым или Пятигорск с Тифлисом. Этот вопрос мы пока оставили открытым, колеблясь и не решая.

К проектам мама отнеслась враждебно, но не очень протестовала. Я её уговорил проехаться на это время в Москву. Маме здесь все знакомые надоели, а в Москве - Смецкие. Мама, кажется, поедет. Что касается моих финансов, то у меня готов к отправке к Юргенсону Концерт Des, за который я надеюсь получить двести пятьдесят-триста рублей. Мама мне даёт под него взаймы триста рублей: мне столько не нужно, но необходимо ссудить Макса, у которого ни гроша.