авторів

1427
 

події

194062
Реєстрація Забули пароль?

Москва

02.12.1916 – 30.10.1917
Москва, --, Россия

В декабре 1916 года, то есть за два месяца до февральского переворота, мы приехали в Москву, куда с фронта был командирован отец для организации производства снарядов на реконверсируемых заводах в районе Серпухова, Богородска и т. д. Это был очень ответственный пост, и под командой папы было около 300 офицеров и французская миссия. Через два месяца разразилась революция, которая поначалу мало что изменила в патриархальной жизни Александрии, а мне довелось увидеть революцию в Москве.

 

Я готовился в приготовительный класс гимназии и с успехом выдержал экзамен, но тут как раз переехали в Москву, и я сразу был определен в приготовительный класс реального училища Козинцева и Виноградова на Петровке, недалеко от Петровского монастыря. Дом стоит и поныне.

 

Приехали мы с денщиком и кухаркой и всякими запасами, которых в Москве не знали, такие как сушеные синие баклажаны и прочие наши южные специи.

 

Поселились у Петровских ворот — дом стоит на месте и поныне. Все было удобно, в пяти минутах реальное училище, куда меня водил денщик Семен и за мной приходил. На углу была молочная Бландова, имеющая отделения по всей Москве, так же как и Чичкина. «Бландовы» были облицованы белыми плитками, а «Чичкины» белыми с синим.

 

Спрашиваешь фунт масла: «Епишка! отвесь фунт масла!» Епишка изо всех сил швырял на весы пакет и объявлял явно завышенный вес. Хозяин кричал кассирше: «Таня, положьте на счеты!» Таня щелкала ловко на счетах. Рядом был зеленной магазин Лапина, а недалеко — французский магазин «деликатессов» Вольтера. Сын Вольтера был со мной в классе. Вольтер был открыт до поздних часов, и родители, возвращаясь из театра, покупали у него разные лакомства.

 

Сейчас топография в этой части Москвы не изменилась, но всех этих магазинов уже нет. Старший брат Юра был определен в 7-ю дворянскую гимназию, этот дом описан в знаменитой комедии «Горе от ума» Грибоедова, а брат Валя был с начала войны в 1-м Московском Екатерининском корпусе. В субботу после обеда брат приезжал из Лефортова, где были все три Московских кадетских корпуса, и мы втроем отправлялись в музеи и прочие достопримечательные места Москвы. Мы методично все осматривали, и, таким образом, уже в 10 лет я знал картины Третьяковской галереи. Страшное впечатление произвела на меня картина Репина «Иван Грозный с убитым сыном», хорошо запомнились «Запорожцы» Репина, «Княжна Тараканова с крысами», ну, конечно, «Березовая роща» и «Ночь над Днепром» Куинджи, помню, где эти картины висели. «Ночь над Днепром» я видел в натуре, так как сюжет взят недалеко от Александрии на нашем правом берегу, возле Крюкова на Днепре. Запомнилось «Покорение Сибири», «Боярыня Морозова», «Стрелецкая казнь», Сурикова, «Всюду жизнь» — Ярошенко, все картины Верещагина, Васнецова, Нестерова «Явление Христа»[1] и многие другие, оставшиеся перед глазами на всю жизнь. В Политехническом музее страшно нравились сцены с манекенами всех народов России.

 

На Петровке была знаменитая кондитерская Трамбле, а в Солодовниковском пассаже его конкурент Сиу и русский Абрикосов. На углу Петровки и Кузнецкого Моста был известный магазин ювелирных изделий Хлебникова, где было много красивых вещей, как братины, кубки, ковши, чарочки и т. д. По левой стороне Кузнецкого Моста были роскошные магазины художественных вещей Дациаро и Аванцо, где выставлялись картины художников, особенно модных в то время Гермашева и Юона, которые мне особенно нравились, а рядом был русский магазин принадлежностей для живописи и рисования Досекина, единственного фабриканта красок в России. Вообще краски были импортные, Гютнера Вагнера из Германии и Лефранка из Франции.

 

Там мне покупали краски, тушь и прочий материал для рисования, так как я с детства не признавал детские краски и альбомы для раскрашивания.

 

Тушью я пером старался копировать иллюстрации Самокиша из «Газавата» под впечатлением рисунков Федора Толстого в музее им. Александра III.

 

На правой стороне были меховые магазины, в одном из них работал скорняком будущий маршал Жуков. В конце Петровки был первый в России универсальный магазин «Мюр и Мерелиз», там я в первый раз в жизни поднимался на лифте.

 

Дальше был Охотный Ряд, чего только там не было, мороженая дичь, поросята, а у Громова известные на всю Россию «громовские селедки». Рыба живая в садках у Белова и Генералова. Топающие валенками и хлопающие варежками молодцы «охотнорядцы» — все это еще держалось до Октября, а потом все постепенно стало исчезать.

 

Леонтьевский переулок меня привлекал нумизматами. В витринах лежали кучи серебряных копеек XVI—XVII веков и стоили они очень дешево, так как находились в кладах пудами. Это были маленькие овальные монетки с всадником с копьем на одной стороне, и с надписью «Деньга» — с другой, от этого они и назывались копейками, или денежками.

 

В булочных Филиппова продавали замечательные пирожки и знаменитые «филипповские калачи», для их изготовления ежедневно привозили воду из Петербурга! На Петровке меня очень развлекала витрина Зингера: на снегу из ваты стояли швейная машинка и девушка — манекен в русском костюме с кокошником, что-то строчила — все это двигалось.

 

В Петровских линиях забавлял магазин инженера Зверева — механические игрушки с надписью «Пусть дети играя учатся».

 

В Столешниковом переулке я поражался экзотическим цветам за витриной, по которой струилась вода, магазин был Ноева.

 

На Тверской был музей восковых фигур, который назывался «паноптикум» — вроде музея Гревен в Париже. Красавица под стеклом при помощи механизма дышала, и к ней подкрадывалась змея. Впечатление было потрясающее. Так как фигуры были из воска, то в паноптикуме было холодно.

 

По вечерам отправлялись в театр-оперу Зимина и в Большой театр на балет. В «Царской невесте» производили впечатление по малому возрасту не пение, а живые лошади на сцене. Из балетов в первую очередь мне понравилось «Лебединое озеро» — оценить хореографию которого я не мог, но зрелище было занимательное.

 

На Тверской было два кино: «Кино Арс» и Ханжонкова. Ханжонков — донской казачий офицер, был пионером кино в России.

 

В реальное училище меня водил денщик Семен, хотя расстояние было очень маленькое, буквально два шага, но нужно было переходить площадь и Петровку. Верный Семен оставался у нас вплоть до октябрьского переворота и вскоре уехал к себе в Ригу, где до войны был буфетчиком. Кухарка, когда началась революция и стрельба, стояла все время на коленях и молилась, и как только все успокоилось, умоляла отправить ее назад в Войновку. Февральская революция прошла в Москве сравнительно легко в противоположность Петрограду, особых изменений в текущей жизни не было заметно. Весной мы отправились в Александрию, где особых перемен поначалу не было. Осенью тронулись обратно в Москву, где оставался отец, — и вот разразилась так называемая Октябрьская революция.

Дата публікації 25.10.2020 в 12:27

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: