Здесь, пожалуй, будет уместно добавить немного об общественном транспорте.
Как власти в СССР ни старались, его всегда не хватало.
В часы пик, утром и вечером, автобусы и троллейбусы, равно как электрички и трамваи всегда были чудовищно забиты, переполнены народом.
Во времена социализма обязаны работать были все, дома сидели только престарелые пенсионеры, да, пожалуй, инвалиды.
Неважно, что ты делал на работе, но ты обязан был находиться на работе.
Иначе тебя называли тунеядцем и могли арестовать и заставить работать принудительно.
(Многие писатели или поэты, как известно, устраивались дворниками, чтобы не считаться тунеядцами. Почему дворниками? Да потому что, пометя двор метлой часик-другой, они могли удалиться домой и снова заняться творческой работой.)
Поэтому миллионы людей устремлялись на работу по утрам и забивали транспорт до отказа.
Помню, как утрамбовывались люди в автобус или электричку: люди лезли и лезли, пытаясь найти хоть какой-нибудь уголочек, куда бы можно было втиснуться.
А толпа снаружи всё напирала и напирала, и как ни орал машинист поезда или кондуктор автобуса, что автобус не резиновый, не напирайте граждане, автобус отходит - граждане, зная, что следующий придет минут через двадцать, если вообще придет, а на улице холод собачий и жрать очень хочется и дети дома ждут - граждане пёрли и пёрли, давили и давили, насколько могли.
И когда места вроде уже совсем не оставалось, ну ни щёлочки, ни зазорчика, и все стояли, плотно прижавшись друг к другу как любовники, (стараясь, правда, не смотреть друг другу в лицо), как вдруг какой-нибудь здоровенный дядя с разгону, как грузовик или трактор, врезался в эту толпу, давя и грудью и животом, еще и богатырски погогатывая, для куража.
Бедные девушки и женщины громко взвизгивали от боли и страха за грудную клетку и прочее, а я, помню, набирал воздуха побольше и задерживал дыхание, чтобы уравновесить давление снаружи и внутри.
Наконец, автобус или электричка трогались, и мы начинали тихонько перебирать ногами в такт движениям транспорта, потому что держаться за что-либо руками мы не могли - руки были плотно прижаты к бокам.
Но мальчишками мы любили "висеть" на автобусе, то есть ждали, пока он набьется до такой степени, что двери закрыть было уже нельзя. Тогда, вцепившись одной рукой за открытую дверь, одну ногу поставив на подножку, а второй рукой держа портфель, ехали буквально вися снаружи, гордые собой донельзя!
Нужно отметить, что в эту давку добавлялись еще и толпы народа, которые целый день шатались по магазинам в надежде добыть какой-нибудь дефицит: колбасу Докторскую или Любительскую, а то вдруг повезет и в честь какого-нибудь события в общественной жизни, дня рождения Ленина или юбилея Революции, выбросят на прилавок колбасу сырокопченую-сервелат (такое было, конечно, из области фантастики, но народ всегда верит в чудеса).
А можно было, например, добыть вдруг (отстояв в очереди часика полтора-два) импортную зубную пасту "Колинос" сирийского производства (в желтых коробочках) или шампунь "Доктор Дралле" в темно-зелёных стеклянных бутылочках, (кажется, египетского производства) с которыми потом не пускали в баню, потому что они могли разбиться и поранить моющихся.
Это был великий праздник, и тот, кому в тот день повезло, тоже стоял в давке в электричке, но он её не замечал, его голова кружилась от счастья и предвкушения момента, когда он или она откроет дверь и с порога со счастливыми глазами достанет заветную покупку и развернет обёрточную бумагу и насладится восторгом домашних и будет потом подробно рассказывать как ему или ей удалось этим товаром завладеть.
Свободное копирование
