Пока шла первая империалистическая война, и немцы находились у нас, мы ни в чем не нуждались. Потом грянула революция, и через какое-то время Польша получила самостоятельность - образовалась Польское Государство, и тогда из нашего городка немцы ушли, а Польша праздновала свою победу! Военные парады, играли духовые оркестры, люди пели «еще Польска не згинела», мы дети вместе бежали за оркестром и тоже радовались.
Но страна была разорена войной и революцией и мы, как и многие очутились в бедственном положении, а вскоре запахло грозой и начались черные дни. Городок замер, нас детей на улицу не пускали, начались погромы и грабежи, разбойничали черносотенцы и военные, врывались во все дома и отбирали у людей все, что есть до крошки, никого не щадили. Помню, как они ворвались и в наш дом, дом был пустой, но мама где-то раздобыла немного ржаной муки, из которой готовила нам затирку на воде. Она спрятала муку в кладовке под потолком, они обнаружили и забрали, мать ползала на коленях, умоляла оставить немного детям, один солдат грязным сапогом ткнул мать и хлестнул ее нагайкой.
Мы дети лежали под кроватью и выли, как собачонки.
После их ухода мама лежала на полу полуживая. Долгое время мне снились кошмарные сны, снилось, что мать убивают, просыпалась с криком вся в холодном поту. Не знаю, как мать сумела уберечь нас от голода. Часто я, просыпалась ночью и видела, что мама сидит у машинки шьет и плачет. Я стала уже старше и, как могла, стала маму утешать и просила ее не плакать, но я многого еще не понимала.
Однажды ночью постучался к нам сосед поляк, приказал немедленно одеть всех детей и идти с ним, он рассказал, что начался погром и скоро погромщики будут у нас. Мама быстро нас одела, и мы дворами шли за соседом, он спустил нас в погреб и мы там сидели до утра.
Утром мы вышли из погреба. Не забыть мне, что мы увидели, выйдя на улицу, мостовые были залиты человеческой кровью, валялась поломанная мебель и всякая утварь. Трупы полицаи успели уже подобрать и унести. Наше «добро» соседи кое-как уберегли, мы с соседями жили очень дружно, они говорили бандитам, что хозяин на фронте. На всю жизнь осталась у меня в памяти эта страшная ночь. Дети остаются детьми, мы рвались на улицу. Недалеко от нашего дома была река, до самой осени мы барахтались в воде. По берегам реки - зеленый луг, за лугом начинался лес. В реке мы целый день ловили рыбу, очень ее было много, но вся небольшая.
Бывало, погрузим ведро с приманкой в речку и сразу набегает полное ведро рыбешки, пока мы вытаскиваем ведро они успевают выплыть, но не всем это удавалось, мы ловко выхватывали ведро и бежим на поляну, высыпаем рыбешку в корзину и опять забрасываем наши «сети», и так бывало, набирается немало рыбы. Бежим домой радостные, со своим уловом, мама жарит рыбу или варит из нее уху.
Летом начинался сезон ягод. В Польше очень много лесов, богатых ягодами, брусникой, малиной. Мы часто ходили с мамой или с соседями за ягодами. Какая-то была радость, когда находили поляну, где много земляники, только успевай собирать. Что касается черники, то ее была уйма, мама варила ее на зиму, ели с хлебом и даже пекли пироги.
Ранней осенью мы собирали в лесу грибы и бруснику. Бывало, что мама варила бруснику целыми чугунами без сахара, так мы заготавливали себе пищу на зиму. Мы как-то перебивались, пока отца не было. Каждый день мама ожидала от отца весточку, но писем не было, все же надежду она не теряла. Бывало, ночью ей кажется, что кто-то стучит в окно, в одной рубашке бежит она к окну и спрашивает, кто это? Но все это маме казалось, никто не стучался.
Но однажды появился солдат с вещевым мешком и без стука – это был мой отец, которого мы совсем не знали.
Я, была уже тогда большая девочка, отца не было дома почти 8 лет, я смотрела на него, как на чужого солдата и побаивалась его. Мать от неожиданности упала в обморок, сбежались соседи и охали и ахали, в то время уже начали возвращаться воины, оставшиеся в живых.
После долгих лет службы отец вернулся живым и здоровым.
Мы перешли жить на частную квартиру, возле этой квартиры тоже была река.
