16 ИЮЛЯ 1967 г.
Сегодня воскресенье. Всю ночь шёл дождь. Купаться мы, конечно, не пошли. Во дворе нет ни одной девочки, и я решила идти обратно к тёте. Я собрала все свои военные вещи, которые пригодятся мне для игры, и пошла на Катушку. По дороге размышляла. Мне вспомнилась моя старенькая 5-ая школа на улице Ивановской, наш класс. Школа эта - начальная. Она деревянная, двухэтажная, но очень уютная. В большом школьном саду у меня посажено своё деревце. А теперь весь наш класс переходит в среднюю школу № 30. Но некоторые ученики, может быть, уйдут, и я их больше никогда не увижу. Мне стало очень грустно.
Сейчас в нашем дворе на Советской никого нет. Но в августе все приедут из пионерских лагерей, и у нас начнутся интересные игры. Мы любим играть в догонячки, в коронячки, в белки-собаки, в колдуны, в лапту, в ножички и другие игры.
У нас во дворе много ребят. Есть, например, Вовка Дунаев. Он очень толстый, но всегда придумывает что-то интересное. Я учусь с ним в одном классе. У Вовки много прозвищ. Например, все зовут его Дуней. Сначала звали так только во дворе, а как пошёл в школу, его и в школе начали так звать. Ещё в классе его зовут Дуня-пограничник, Дон Педро, Дункель. У него есть сестра Оля – моя лучшая подружка. Прозвищ у неё нет.
Когда я пришла на Катушечную к тёте, девчонок во дворе не оказалось. Я взяла свой «Орлёнок» и стала кататься по двору, но мне это скоро надоело, и я села читать книжку. Потом вспомнила, какой интересный случай произошёл позавчера, и решила его записать в дневник.
В тот день мы с самого утра стали ловить бабочек, кузнечиков, коромысел. Даже дюдю хлебного поймали и посадили в банку. Всякой живности мы наловили столько, что потеряли в этой куче стрекозу. А она нужна была Вале для коллекции. Тогда мы решили высыпать из банки всех насекомых и найти стрекозу. Но подумали, что они могут тут же разбежаться, разлететься и упрыгать в разные стороны, а стрекоза сразу захочет улететь. Тогда мы налили в другую банку воды и вытряхнули туда насекомых. Среди них сразу нашли стрекозу и вынули её. И так нам стало жалко этих мокрых жучков-паучков, которые барахтались в воде и не хотели тонуть! Тогда мы вытащили всех остальных и отпустили на свободу. Самого последнего достали дюдю хлебного. Он чуть-чуть не утонул. Он был как дохленький, но потом высох и улетел. И стрекоза высохла и тоже улетела. И мы решили никогда не мучить насекомых. Зачем? Пусть живут.
А сегодня, как только Валя Тяпкина появилась во дворе, мы решили продолжать нашу игру в войну. Но хорошей игры у нас не получилось, потому что Валька не умеет командовать. Она сказала:
- Давайте сражаться, как вчера.
Мы немножко помахались прутьями. А дальше стало скучно. Нужно поинтересней придумывать. Сделать бы флаг с мачтой. Утром бы его поднимать, а вечером спускать. На линейках бы вручать медали и ордена за всякие боевые заслуги. Воевать бы с мальчишками. А то какой интерес? Обычно мы играем по целым неделям. Лучше всех была игра прошлым летом – с мальчишками. Бегали по двору, стреляли друг в друга колючками. А ещё мы всем отрядом ходили в кино, отрядом ходили купаться, ну и учения, конечно, проводили. Лазали на большое дерево, учились ползать по-пластунски в траве. Тогда меня выбрали командиром из-за того, что придумала рисовать ордена и вручать их самым храбрым солдатам. И все мальчишки меня слушались! Однажды вместо ордена я вручила Сеге Шустову чёрный кружок – за плохое поведение. Все потом хохотали.
ПРИЛОЖЕНИЕ
СТИХ, НАПИСАННЫЙ В 1972 ГОДУ
ОГНЕННЫЕ ЛОШАДИ
Как часто в детстве тихим вечером
В густой мы прятались траве.
Звенели, радуясь, кузнечики,
И звёзды плыли в синеве.
И всё кругом казалось сказкою,
Был полон тайн чудесный мир.
Шептал приказ совсем не ласковый
Русоволосый командир.
Играли мы, а сами верили,
Что в этой сказочной стране
Большое дерево – не дерево,
А чудный всадник на коне.
В ручье лесные феи плавали,
В траве блистали светлячки.
Смотрели воины лукавые
На мир в волшебные очки.
Казалось, что в траве нескошенной,
Смотрящей стебельками ввысь,
Пасутся огненные лошади:
Хватай за гриву, вдаль несись.
Скачи сквозь ветры, сквозь мгновения,
До горизонта – далеко,
Прислушиваясь с наслаждением
К горячей позвени подков.
С тех пор люблю я ночи синие
За этих огненных коней,
За звёзды, как крупицы инея,
И за товарищей-друзей.
Да, всё тогда казалось сказкою,
Нам улыбался целый мир,
И вёл нас в бой совсем не ласковый
Русоволосый командир.
