Но вот в апреле начали собираться тучи на политическом горизонте. Вице-президент доктор Ажала распустил парламент, и военная партия называла его за это диктатором. Тогда полковник Шерифе стал на защиту конституционных прав страны, и, таким образом, они поменялись ролями. Весь апрель 1922 года прошел тревожно, чувствовалось приближение большой политической грозы. В конце месяца саперный батальон вышел на полевые фортификационные работы, и мы, не получая газет, не знали, что творится в столице. 3 мая поздно вечером нас срочно вызвали в Вилла-Хаес, где нас ожидал военный транспорт “Риачуело”, и морской офицер, адъютант военного министра полковника Роха, приказал капитану Эстингарибия погрузить ночью батальон в полной боевой готовности для следования в Асунсион. Батальонный командир тотчас же собрал офицеров и сообщил о готовящемся восстании гвардейского батальона. Саперы должны были воспрепятствовать этому, как самая надежная часть. Правительство в данное время опиралось только на гвардейский эскадрон и на военное училище, так как остальные части армии и флота доктор Ажала не считал надежными в политическом отношении.
Всю ночь мы грузили саперное оружие и пулеметы на транспорт, а утром “Риачуело” бросил якорь в Порто-Саксонии, предместье Асунсиона, где находились казармы гвардейского эскадрона. Встретивший меня лейтенант Шеню сообщил, что с часа на час следует ожидать революции.
Так оно и произошло. В Парагвае вспыхнула революция, и полковник Шерифе был объявлен правительством инсургентом, а вице-президент республики поклялся перед народом защищать до конца права демократии. Начальником штаба у революционеров оказался мой приятель майор Гестефельд, а инспектором артиллерии был назначен недавно приехавший из Германии майор фон Рудко-Руджинский. Ночью, не успев еще высадиться, мы были вызваны по тревоге и пошли из Порто-Саксонии в центр города, на площадь Конституции, для обезоруживания гвардейского батальона. К нашему прибытию солдаты и офицеры уже оставили казарму, и часть их направилась на присоединение к главным силам восставших. Без сопротивления саперы заняли оставленные казармы и принялись размещаться в новом помещении. Утром из Кампо-Гранде (окрестность Асунсиона) отошел в Парагвари последний поезд, на который погрузился авиационный парк под командой капитана Далькиста и военного летчика лейтенанта Граве. Парк только что был выписан из Германии полковником Шерифе, но без единого самолета — они еще не успели прибыть из Италии.
Соперник полковника Шерифе по службе, начальник военного училища полковник Шенони, принял команду над правительственными войсками, а энергичный депутат Гарсия принялся формировать из населения добровольческие отряды.
Студенты, рабочие и матросы поддержали правительство, обещавшее провести в стране социальные реформы, и по всему Асунсиону закипела лихорадочная работа. Сменный офицер военного училища капитан Ирасабол занялся формированием эскадрона, другой курсовой офицер-артиллерист принялся развертывать батарею. Все уволенные со службы полковником Шерифе офицеры и все офицеры были призваны в ряды правительственных войск.
