Летом, во время отпуска, я снова была в Москве и проводила время преимущественно в библиотеках, готовясь к поступлению в аспирантуру. Это было и необходимо и бесконечно приятно. Никогда не забуду Историческую библиотеку тех трудных лет, где в общем зале, который и по сей день люблю больше всех других и жалею, что занимаюсь не в нем, до позднего вечера сидела за большим длинным столом - не так плотно, как сидят теперь. Листаю большие желтые листы "Московских ведомостей" 50-60-летней давности. Они пахнут так, как будто впитали в себя запахи того времени. Объявления - о сельскохозяйственных машинах, о магазинах, о лечебных средствах, о ватер-клозетах новейших систем, о гувернантках и учителях и о чем только еще! Наивный юмор, колонки биржевых известий, телеграфные сообщения, фельетоны и, наконец, передовые, которые когда-то отец учил нас читать в газете прежде всего.
Я иду в библиотеку в ожидании наслаждения, и ожидание это никогда меня не обманывает. Деловая тишина читального зала, которую не нарушают шаги читателей, шелест страниц, зеленые висячие лампы, загорающиеся над столами Ленинской библиотеки и погружающие во тьму высоченный потолок и бюсты великих людей, а каких - не могу запомнить; и скрипучие хоры; а людей все меньше, столы все свободнее, и все тише, тише в зале. Я не променяла бы эти вечерние библиотечные часы на многие развлечения. А постоянные посетители библиотеки? Годами видишь здесь странную рыжеватую худую девушку со старомодной прической, в неизменном свитере и брюках, в больших очках, грустно и одиноко сидящую за столом так, как будто она здесь живет, ночует; и решительный полноватый брюнет в капитанском кителе, ведущий какие-то рискованные споры в курилке. Я радуюсь, когда вижу их - словно подтверждение того, что в жизни есть нечто неизменное. А в те далекие годы я посещала общий зал: через маленький круглый дворик - в дом Пашкова. Красивая мраморная лестница, барельеф, изображающий Румянцева, огромный общий зал с теснотой длинных нешироких столов и высокими хорами, где располагались научные читальные залы. Сколько прекрасных книг впервые легли передо мною на этих столах!
Вернуться к этим вовсе не всем понятным восторгам - какое то было бы счастье! Летом 1948 г. я подала документы в аспирантуру Института истории АН СССР. Он помещался тогда на Волхонке, и большинство вступительных экзаменов проходило в огромном актовом зале, на сцене. Только один экзамен по специальности - Новой истории - был устроен в директорском кабинете, его принимал И.М. Майский. Все экзамены я сдала на отлично, и Альберт Захарович был наивно уверен, что в этом академическом заведении ко мне отнесутся не так, как год назад в МОПИ. Сдав экзамены, я уехала в Западную Двину ждать решения и чуть что не собирала уже вещи для возвращения в Москву. Дело, однако, затягивалось. Прошли осенние месяцы, ничего нового, наступила зима. Я приехала в Москву во время школьных каникул. А.З. по телефону сказал мне, что в Институте дело как будто прошло благополучно, но Отделение исторических наук задерживает утверждение.
Никогда не забуду своего свидания с академиком А.И. Удальцовым, занимавшим какой-то высший ответственный пост в Отделении. Е.И. Кондрашова, зав. аспирантурой, сочувствовавшая и покровительствовавшая мне, велела прийти к определенному часу и, не предупредив академика, выбрала подходящий момент и почти втолкнула меня в обширный кабинет, где тот пребывал в ожидании какого-то заседания. Он был ошеломлен моим внезапным появлением. Он просто вытаращил глаза и отступил за письменный стол, когда я представилась и попросила объяснения столь долгой затяжки в решении моего дела. Затем пришел в себя, оправился, вышел из-за стола, предложил сесть, сам сел напротив меня и с академической любезностью объяснил, что ко мне самой Отделение не может иметь никаких претензий. "Экзамены Вы сдали прекрасно, тут все в абсолютном порядке. Но вот, - он запнулся, не зная, как выразить то неприятное, что приходилось сказать, - поймите меня правильно, к Вам нет никаких претензий, но вот Ваша семья... я надеюсь, Вы меня понимаете, Ваша семья - это другое дело". Отделение исторических наук не утвердило меня в аспирантуре, и я забрала свои документы.
Свободное копирование
