Периодически на грузовых машинах ездили за яблоками, один раз меня взяли с собой. Мы приехали в деревню, в которой не было жителей. В деревне не было никаких разрушений или следов пожаров. Дворы заросли высокой травой. Яблони ломились от яблок, вокруг все было усыпано яблоками. Когда и куда девались все жители, мы так и не узнали. Люди жили в своих разрушенных деревнях или около своих разрушенных квартир, надеясь на работу и восстановление.
Летом у нас было еще одно событие, мы ездили на спектакль. В сорока километрах от наших поселков сохранился рабочий клуб одного из заводов. Дороги к нему не было, было только место, где раньше была дорога. Мы поехали на грузовой машине стоя. Держались друг за друга, народу было много, даже взяли не всех, кто хотел поехать. Машина ехала очень медленно, объезжая все воронки. Возвратиться назад по такой дороге мы могли только на следующий день, потому что в темноте назад не поехал бы ни один шофер, так что поездка планировалась долгая. Мы с мамой взяли с собой пятилитровую эмалированную кастрюлю тыквенных оладий, чтобы самим есть и других угощать.
Клуб был красивый. Светлый паркет, мягкие кресла, обитые голубым бархатом, люстры. В кассе мы взяли километры билетов. Давали пьесу Тургенева «Месяц в деревне». В театре были, в основном, женщины с детьми, на удивление дети вели себя очень хорошо во время спектакля. Мы с мамой сидели у большого прохода, к нам во время антрактов подходили люди, и мама снимала крышку с нашей кастрюли, чтобы достать оладьи. На мой взгляд, актеры были недостаточно красивы, но текст знали хорошо. Были декорации, все как положено. В театре мы остались ночевать. В пять утра, когда рассвело, шофер нас разбудил, и мы тряслись в полуторке обратные километры.
Свободное копирование
