Первая машина фирмы «Коль».
Папа говорил:
«Подарок брату Ники от брата Вили».
У машины огромный кузов и узенький мотор, рессоры сбоку, как у старинной кареты.
Машина имеет четыре скорости, перевод скоростей осуществляется рычагом, расположенном поверх руля, заводится ручкой спереди и только ручкой. Машина глохнет, в основном, на перекрестках. Выходит шофер – пожилой Яша, с ручкой. Подходит милиционер. Если Яше не удается завести машину с трех крутков, выходит папа. Папа крутит, все дрожит, завели, покатили. Но есть в Ленинграде и другие машины – такси «Линкольн», длинные, черные, на капоте гончая.
Папа:
«Прокатимся!»
Ну, конечно же, прокатимся. И обязательно по набережным Невы. Ход мягкий, в сидении утопаешь. Машина взлетает на горбатых мостиках через впадающие в Неву каналы.
После «Коля» была более компактная машина иностранной марки: черная, с никелированной дамой на капоте с распущенными волосами, без ног. Таких деревянных устанавливали на носах кораблей. Следующей машиной был «Газик», везде проходимый железный конь.
Перед самой войной папа получил «Эмку» с выставки достижений народного хозяйства, она была окрашена серебристой краской. Все машины тогда были черными, и папу без конца штрафовали милиционеры. Эта машина впоследствии прошла всю войну, но это уже другая история.
Посещение музейных пригородов Ленинграда в нашей семье занимало большое место и не только летом, но и зимой. Машина не отапливалась, найти какое-нибудь пропитание было трудно, но зато мы видели Петергофский дворец в снегу.
Загадочные слова «под крестом» и «под гербом» становятся понятными, длинный фасад с одной стороны завершается пятиглавой церковью, а с другой стороны корпусом «под гербом».
Папа:
«Поищем пропитания».
Кругом ни огня, ни души. Выезжаем на шоссе по направлению к городу. У дороги мелькнул огонек. Столовая. После долгих переговоров нам приносят жидкую яичницу, размазанную по тарелкам с надписью «нарпит» и горячий чай со вчерашней заваркой.
