Я поддерживал связь с соседней здоровой зоной. Там мой земляк, электросталец Васька Цукан. Малявы перебрасываем через запретку в банке. Для переброса зову парня с общего режима. У него длинные руки и хорошее, для туберкулезника, здоровье. Кидает ловко. На соседней зоне авторитет по кличке Китаец. Какой именно, не помню. Китайцев таких в тюрьме чуть ли не столько же, как в самом Китае! Володе надо договориться с ним о встрече. Паренек с общего сделал переброс. И угодил в запретку! Пришлось мне лезть туда за банкой. А тут дубак Марксист с обходом. Вовремя заметил его, издалека, но и он меня тоже. Успел схватить банку и назад. Марксист приставать не стал. Ну не узнал, так не узнал! А Хозяйка и Китаец встретились на нашей больничке. Китайца повели на рентген, и Володю в то же время. Бывают совпадения! Если их устроить…
Однажды Володя спрашивает:
— Сколько вас всего, диссидентов?
— Деятельных — несколько сотен. Кого мы знаем. А в воровской семье сколько?
— Так же примерно.
Странные, закономерные параллели. При советах я видел два примера самоорганизации. Сообщества диссидентское и тюремное. Отчасти сообщество верующих — баптистов. И где же им встретиться, как не в тюрьме? И как же им не найти хотя бы иногда общий язык? Разные у них цели, скажут. Да, конечно. Защита прав человека, воровская идея, вера в Бога . Но в целях ли всё дело? Думаю, главное, что изначально определяло действия и судьбу таких людей — неприятие советского образа жизни.
Позволю себе маленькую вставку из своего текста «Которая всегда с тобой».
Проповедь вора
Углич, барак чахоточной зоны. Под вечер авторитетные собрались в секции, чифирим. Самовар идет по кругу, развязываются языки. Вот Володя Анкундинов, мы вместе едим. Он вор в законе, явление редкое в лагере. Его дорога — из крытой в крытую. Я тоже с крытой. И политических в зоне тоже, наверное, давно не было. Все слушают Володю.
— Вот часто говорят, такая-то зона «красная» и делать в ней нечего. Но так не бывает, люди везде есть. Кому-то стрёмно в нее подниматься! А я вам говорю, если есть в зоне хотя бы один человек на сотни сук, надо там быть. Кто же ему поможет? С нас спросится и за то, чего мы не сделали. Из моей семьи скажет любой: «Вот ты был в зоне, как исправил положение? Собирал общак, пробивал дорогу в бур?». Спросят с меня, если я отдыхал, абы-абы время прошло. Знайте, с каждого, считающего себя человеком, могут спросить. И каждый, считающий себя человеком, может спросить. А если не пресек беспредел, не помог бедолагам в ШИЗО, жил «я и мое пузо», какой же ты человек? Есть такая мода, греть только своих кентов. Разве мы не все свои? Если он человек, плохого за ним не известно, значит достойный. У тебя смола, музыка — пошли в бур. Есть последняя пачка махорки — отдай ее. Им хуже, чем тебе. Главное, не ссорьтесь понапрасну, не надо этих дешевых разборок. Он такой же, как ты. Лучше помоги ему — мы братья.
Я слушаю и вспоминаю благую весть далекого прошлого. Настоящее свело нас вместе: свояка, уголовников, политического. А на вышках охрана, адепты «светлого будущего». Ну где еще возможно такое смешение идей, времен и судеб? Удивительна Россия.
Свободное копирование
