10 июня в кровавой игре тех дней появился новый фактор: Италия объявила войну Англии и Франции. Теперь, когда битва за Францию по существу уже была решена силой германского оружия, Муссолини, подобно шакалу, решил урвать для себя кусок лакомой добычи. 32 итальянские дивизии были брошены против Франции. Им противостояли всего лишь три французские дивизии и крепостные гарнизоны, в сумме составлявшие еще три дивизии. Итак, италофашисты превосходили французов более чем в пять раз. И тем не менее они оказались бессильными! Бессильными, несмотря даже на то, что в тыл французским войскам, сражавшимся против итальянцев, с севера выходили немцы. В альпийских проходах итальянцы безнадежно застряли, остановленные храбро сражавшимися французами, а попытка итальянцев взять на побережье Ниццу окончилась неудачей: они никак не могли продвинуться дальше окраин Ментоны. Этот замечательный эпизод лишний раз доказывает, что боевой дух французской армии не был сломлен германским нашествием и что, имей она твердых и храбрых командиров, многое в ходе второй мировой войны сложилось бы иначе. Но как раз этого-то ей и не хватало.
Черчилль в мемуарах рассказывает, что 11 июня, т.е. через неделю после начала германского наступления в южном направлении, он вместе с Иденом, а также генералами Диллом и Исмеем полетел во Францию для обсуждения с правительством Рейно создавшегося положения. В этом обсуждении с французской стороны участвовали кроме самого премьера Петэн, Вейган и незадолго перед тем назначенный помощником министра обороны генерал-майор де Голль. За исключением последнего, все остальные французские представители находились в состоянии депрессии и даже отчаяния.
Черчилль предложил защищать Париж во что бы то ни стало. Это могло бы сильно задержать и затруднить движение немцев. Он даже имел наивность сослаться при этом на пример Мадрида, в ноябре 1936 г. приостановившего на окраинах города наступление Франко и державшего создавшуюся там линию фронта в течение последующих двух с половиной лет. Как плохо понимал Черчилль движущие силы современной истории! Мадрид устоял, потому что его защищал революционный народ, имевший во главе революционных вождей и прежде всего коммунистов, веривших в свое будущее и вдохновлявшихся лозунгом: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях». Разве Рейно, Петэн и Вейган могли сделать что-либо подобное? Разве они верили в свое будущее? Разве они могли вдохновить широкие массы французского народа на борьбу во имя спасения Франции?
Свободное копирование
