Так, безмятежно, проходили мои ежегодные поездки в моё любимое Мухино. За это время много было интересного и увлекательного. Вспоминаются, какие-то особенные, нигде больше мною не наблюдавшиеся, грозы, сопровождавшиеся проливным дождём и шквальным ветром. Видимо, география этого места и наличие реки с быстрым течением, притягивало к этой крутой излучине грозовые облака, которые и разражались сильнейшими грозами. Раскаты и удары грома, были, такай силы, что изба содрогалась. Из окна можно было наблюдать, как мощные заряды молний били, то в реку, то в остров, то в противоположный, антипинский берег. И, главное, удары следовали один за другим с такой частотой, что сливались в сплошной ревущий гул. Для тёти Нюни это было настоящим наказанием Господним. Она, буквально трясясь от страха и плача, металась по избе без конца причитая и призывая Господа:
- Господи! Иисусе Христе, сохрани и помилуй!
- Свят! Свят! Свят! Господи! Помилуй нас, грешных!
И так, на протяжении всей грозы, забившись в самый дальний и тёмный угол чулана у печки. Мне было очень жалко её и, одновременно смешно, но Шура, видя выражение моей физиономии, тоже улыбаясь, грозила мне пальцем. Я грозы не боялся, мне было, одновременно, и жутко и весело. До сего времени я люблю наблюдать за этим грозным и прекрасным явлением природы. К счастью эти грозы были непродолжительны. Из-за близости огромного массива леса и реки, воздух наполнялся неповторимым и удивительным ароматом. В нём чувствовались терпкие запахи соснового леса, освежающий запах реки, мокрого песка, намокшей соломы на кровле изб и ещё чего-то, сугубо деревенского. После таких очистительных процедур, левобережная половина Угры окрашивалась в бежевый цвет, вынесенной потоками Жижала, глины. Интересно было наблюдать это цветовое раздвоение реки. Но, через время вся эта муть проходила, и река принимала свой обычный вид. Никогда не забуду случая, когда я, не помню уж по каким делам, забрёл далеко за Косой брод, по дороге, идущей вдоль опушки леса. Внезапно, я почувствовал внезапную прохладу и одновременно увидел, что из-за леса, с большой скоростью выползает иссиня-чёрная туча, из под неё подуло холодным ветром и раздались первые раскаты грома. Пока я размышлял, что мне делать, хлынул проливенный дождь, про который говорят «как из ведра». Я развернулся и припустился наутёк к дому. Не пробежал я и ста метров, как впереди меня, метрах в 70-ти блеснула ослепительная молния, и раздался ужасный грохот, сопровождавшийся звуком ломающегося дерева. Я поднял взгляд от дороги и увидел, как от высокой сосны отлетела верхняя её часть и грохнулась поперёк дороги, буквально в 30-ти метрах от меня. Тут и меня пробрало не хуже тёти Нюни. Перепрыгнув через ствол, свалившейся полусосны, я, наконец, выскочил на опушку леса, где, как раз, стояла изба тёти Поли, Шуриной сестры, и ворвался к ним, как будто за мной гнались волки. Увидев меня в таком виде, тётя Поля, всплеснув руками, вскрикнула:
- Господи, святы! Славик, ты откуда!
- Да я ходил на Гришкин луг, за кузнечиками, кобылками, больно они там крупные. На них хорошо голавль идёт.
- Господи! На дворе круговерть-то какая, как же ты до дому добежишь?
- А вы дайте мне чем-нибудь прикрыться.
- Валька! Дайка там с печки чистый мешок, мы его сейчас вывернем кулём на один угол, голова-то и спина у него и прикроются. Беги милый, а то ведь Шурка-то с Нюрой ума рехнуться. В такую-то погоду, один, и невесть где.
Поблагодарив и попрощавшись, я побежал домой Дождь начал уже стихать.
Прибежав домой, застал своих, в самом возбуждённом состоянии. Начались причитания, охи, ахи и прочие неинтересные мне разговоры. Переодевшись во всё сухое и, кое как, успокоив своих попечителей, начал рассказывать, что произошло. Во время моего рассказа тетя Нюня без конца крестилась и благодарила Господа за моё благополучное возвращение из похода за «пропади они пропадом» кузнечиками.
Свободное копирование
