Я была самая живая в палате во всех смыслах. Во-первых, рассказывала сказки, на ходу их сочиняя. Память на чужие тексты у меня всегда хромала. Приходилось додумывать свое. Во-вторых, распевала песни, которые мне Ната исправно поставляла, аккуратно переписанными на листочках. До сих пор помню военный репертуар и самое любимое из него: «Соловьи, соловьи, не будите солдат», «Над заставами ленинградскими», «Смуглянка-молдаванка», «Темная ночь».
Голос у меня был высокий, все положенные ноты я брала, так что мои концерты с удовольствием слушали и мамы, и нянечки с медсестрами.
Проспект Пушкина, на котором находилась клиника, был далеко от нашего дома, но мама ходила ко мне ежедневно – после работы или до нее. Это первый месяц она сидела круглосуточно – взяла отпуск.
В больницах кормили в годы послевоенной разрухи лучше, чем сейчас, в наш 2011 год. Дети и больные не должны были страдать больше здорового населения. Обед из трех блюд, кусочек мяса или котлетка на второе, яйцо вареное и 50 граммов сливочного масла к завтраку, молочная манка на ужин были гарантированы. А мамины гостинцы в виде леденцов, булочки с маком или пирожка с яблоками лишь разнообразили меню.
Мы со Светой делили поровну передачи из дому, а мамы радовались нашей дружбе. Нас объединяла еще и страсть к чтению. Все свободное время мы читали лежа на боку.
Навсегда запомнились нянечки, врачи, медицинские сестрички – не именами или лицами, а отношением. Сколько терпеливой ласки выплескивалось на нас! Не помню ни одного скандала, приступов раздражения по отношению к нам или нашим мамам.
Конечно, с нами много было возни. Ведь большое количество аспирина, которым лечили тогда ревматизм, и других лекарств, приводили к разным неприятным «побочным явлениям». Например, почки не выдерживали такой нагрузки. И то у одного из нас, то у другого начинался приступ почечной колики, а это еще то испытание!
Свой приступ я помню хорошо. Сильнейшая резкая боль, пока мочишься (это выходил песок) вышибала слезы из глаз. Главное средство успокоения – ванна. Прибегают сестричка с нянечкой, берут тебя на руки, опускают в очень теплую ванну (она была рядом с палатой) и утешают словами, гладят по голове, сострадая так искренне, что и ты успокаиваешься. А потом сменяют по три-четыре раза воду, когда та остывает. И все без единого слова упрека, хотя эта процедура занимала не один час!
Я помню, как после ванны меня усадили на горшок, словно маленькую, чтобы проверить результат купания. Слили мочу, а под нею на треть горшка – золотистый песок Настоящий, как на пляже!
– Смотри, красавица, что из тебя вышло, – показывают мне.
А я только счастливо улыбаюсь. Боль прошла, можно поспать…
Как же моим родителям тяжело давались мои болезни! Особенно маме, кочующей из больницы в больницу почти беспрерывно! Может, потому я до сих пор чувствую связь с нею, давно умершей, словно она рядом?
Из больницы я вышла худющей длинноногой девочкой тринадцати лет, очень высокой – в сравнении с моими ровесницами.
Переступила порог нашей квартиры, и мне показалось, что я уезжала на несколько лет и все забыла… Небольшие узкие комнаты, темноватые из-за цветов на подоконниках, заставленные мебелью (появился диван!), а потому вроде бы тесные ( после большой пустой палаты), на стенах книжные полки, сработанные мамиными руками (папа был только подручным), под ногами плетенные половики из тряпичных отходов (мамина работа), как было в селе… Все чужое поначалу, ко всему надо привыкать. Но все равно – уютно, тепло, а я жива и здорова. И не знаю пока, что сказал врач маме, когда меня выписывали:
– У вас удивительный ребенок. Такой цепкости и жизненной силы – диву даешься…
С высоты сегодняшнего дня я понимаю, как далеко шагнула медицина в диагностике, способах лечения всех этих суставных заболеваний. Например, никто тогда и не слышал о ревматоидном артрите, который мало общего имеет с ревматизмом. И хоть толком до сих пор причину возникновения того и другого знают приблизительно, основа их – разная. Ревматоидный артрит – заболевание, связанное с поломками в иммунной системе.
Так что мы страдали разными заболеваниями, а лечили нас одинаково. У меня же был инфекционный полиартрит и ревматоидный одновременно. И следы этот последний оставил на мелких суставах, а не на сердце.
К сожалению, кардинального лечения современная медицина не знает…
Свободное копирование
