<9 мая 1865 г.>
В редакции "Современника" лежала моя статья -- "Горнорабочие. 1-й этнографический очерк". Редакторы все говорили, что они ее не поместят в мартовскую, апрельскую книжку, потому что материалов хороших много. Значит, они высказывали, что моя статья дрянь. Но зачем они не скажут мне это в глаза, зачем шесть месяцев держат ее? Пыпин сказал, что она у Некрасова. Пришел Некрасов, поклонился мне, а за руку не поздоровался и стал разговаривать с двумя просителями. Через полтора часа после его прихода Пыпин сказал ему шопотом: "Что мы станем делать с Решетниковым? Я ему сказал, что статья у Некрасова, и я сказал ему, что у нас теперь много материалов и ваша статья в апрельскую книжку не пойдет".
-- Да надо развязаться с ним, -- сказал Некрасов и, немного погодя, подошел ко мне.
-- Вы извините меня, г. Решетников, что мы так долго вашу статью держим. Ее нельзя напечатать. Если вы будете писать все в таком роде, как вы теперь пишите и торопитесь писать, без соображений, то вы, с вашим талантом, допишитесь до того, что вас будет жалко. Если вы что-нибудь хорошее напишете, мы с удовольствием примем. Но если вы будете писать так, то в плохом журнале конечно будут печатать.
Я простился с ними пожатием руки, но пожатие было просто из вежливости, особенно чувствовал при этом неловкость Антонович. Головачева нет, его должность справляет Слепцов, но он меня не знает. В редакцию я пришел без очков и увидел всё незнакомых. Слепцов обратился ко мне -- что нужно? Я ничего не сказал и пошел в угол; на диване увидал Пыпина. Надо ходить с очками. А еще говорят, что я очки ношу для прикрасы.
Не знаю, что делать с "Горнорабочими". Повезу к горнорабочим и прочитаю с Фотеевым.
Вчера был у Потапова; принял хорошо, но мне не понравились чиновники: говорят о пустяках, ругаются, пьют водку; Потапов сделался еще грубее и ругается. Им очень нравится играть на гитаре, и все четверо умеют играть. Но эта музыка негромкая мне кажется самою скромною, доставшеюся на долю чиновников. Вечером Потапов сделал скандал: обругал стряпку всячески за то, что она спит и не хочет идти за водкой. Я в нем увидел пермяка-чиновника, невежу вполне, мечтающего, что он чиновник. Кухарка ушла в квартал. Что было -- не знаю, но он был очень пьян. Он мне ужасно надоел, и я хочу порешить с ним всякое знакомство.
9 мая.
В "Искре" помещены две каррикатуры на Благосветлова. Для нас, знающих хорошо положение Благосветлова, такие каррикатуры кажутся нелепостью, а для не знающих, в чем дело, оно очень невыгодно для редакции и репутации "Русского Слова". Разве Благосветлов виноват, что ему не платят деньги. Разве он не имеет права защищаться? Как же ему поступать в таких случаях, когда ему не дают ходу противники, считая его за защитника нигилистов и называя его бессмысленной башкой. Каррикатуры довольно нелепые, так и видно, что "Искра" не знает, чем осрамить человека, особенно невинного Зайцева. Кажется, журнал либеральный, считает себя одних убеждений с "Современником" и "Русским Словом", а делает гадости своим товарищам. И из-за чего? Все дело из-за денег и из статьи "Нерешенный вопрос", которая очень не нравится Антоновичу, вероятно потому, что ему завидно, что в "Русском Слове" хорошие люди пишут.
9 мая.
Свободное копирование
