19--21 февраля.
На масленой в пятницу 1 утра, перед отъездом на блины.
Уследить за масленицей невозможно, plantons du moins les jalons {поставим по крайней мере вехи (франц.).}, чтоб потом припомнить.
Воскресенье, 14 февр<аля>. Утренние визиты к нам. Обед у Панаева. Чернокнижие изустное и практическое. Я, Лонгинов и Григорович. Банк<овский> мост, Виктория Ивановна. Новый родственный дом. Фанни и Катя. 12-летний паж в кадрили. Серое пальто. La marquise de XVIII siecle {Маркиза XVIII столетия (франц.).}. Вечер у Михайлова.
Понедельник, 15 февр<аля>. Утром на базаре Общ<ества> пос<ещения> бед<ных> в зале Юсуповой. Взял четыре билета и совершил 4 выигрыша (их принесли недавно, и что за гадость!). Между делом с Языковым сходил поглядеть картинную галерею Юсуповых, видел мраморы и оригинал Кановы "Амур и Психея". Визит к Мею, видел знаменитую горничную Машу, более замечательную по свежести, чем по красоте. Обед у Краевского и слушание Меевой драмы "Сервилия", которую я назвал "Стервилией". Впрочем, драма так себе. Вечер в Михайловском театре, где много смеялся. "Folies Dramatiques" {"Драматические шалости" (франц.).}. Видел Фелиси.
Вторник, 16 февр<аля>. Небольшая работа утром, чтение журналов, Калифорния Ротчева и Ольга Н. Ахматов помешал работать. Ездил к Клокачеву и в компанию продажи сухарей понапрасну. Вечер с Гаевским у Юрия Толстого. M-me Толстая, Фишер. Чтобы я сделал, если б мне подарили Пассаж. Наемные убийцы в тоннеле.
Среда, <17 февраля>. Не помню, в чем прошло утро. С Григоровичем к Палацци, бедному продавцу редкостей. Видели вещи порядочные, но особенно мне ничто не полюбилось. Обедали у Григорья очень весело. Вечером с Григоровичем в Театр, опять "Folies Dramatiques" и "Don Cesar de Bazan". Ужинали у Григория.
Четверг, <18 февраля>. Не знаю, что делалось до вечера,-- впрочем припоминаю, что обедали у брата, потом я спал, утомясь от треволнений, а проснувшись, держал корректуру статьи о В. Скотте. Оттуда к Краевскому, где собралось миллион народа, m-me Lagrange, Монигетти и Очкин с дочерьми, из замечательнейших. Видел много литературных чудаков. Была музыка и танцы, разъехались не очень поздно.
Пятница, <19 февраля>. Ничего не помню, кроме маскарада, скорее похожего на Содом и Гоморр, чем на маскарад. Ко мне подходили какие-то маски чуть не в рубищах. Одна из масок потеряла башмак, он так и лежал на полу очень долго. Во мраке видел Каменского во образе глиста, прикрытого шляпою, так он истаскался. Знакомых имелось много. Утром был на блинах у М. А. Смирновой.
Суббота <20 февраля>. Утром на горах с Григоровичем смотрели пляшущих девок, паясов и заходили в балаган к Легату, где видели плачевную арлекинаду и Синопское сражение. Потом домой; обедали у меня Гаевский, Дрентельн, Своев и пр. Вечером пришел Ахматов, явились Марья Львовна и Александра Петровна. Я передал гостей брату и сам лег спать с жестокой головной болью и насморком.
Воскресенье <21 февраля>. Весь город будто сошел с ума. Площадь запружена экипажами, пьяные суются лошадям под ноги. Обедал у Панаева, ужинал у Марьи Львовны. После обеда мы имели приятную беседу втроем: я, Некрасов и Тургенев. Лонгинов пишет скандалезную поэму, мне посвященную.
Свободное копирование
