|
Мама читала мне Есенина, когда мы шли по улицам. Потом я понял: помещениям мама не доверяла, поскольку стихи Есенина были под государственным запретом и в свое время ее выгнали из комсомола и из института за произнесение вслух “Песни о собаке” в рубежанском общежитии. Ещё
|
|
|
Это было совсем недавно. 1947 год. Я – уже большой, мне почти шесть. Папе досталось чудо науки и техники – компактная белая двухкомфорочная газовая плита, украшенная значком «800 лет Москве». Незабываемое событие, и ещё 18 лет плита в нашей комнатке напоминала, что Москве стукнуло 800. Ещё
|
|
|
Меня взяли в первый класс, когда я не дорос еще до семи лет, и меня как низкорослого всегда ставили первым в ряд входивших в классную комнату. По той же причине сиживал я неизменно на первой парте. Довольно быстро я привык к тому, что я — «первый», первый во всех смыслах... Ещё
|
|
|
Мне было года три. Помню первый праздник пасхи. Мы с мамой сидим на крыльце и ничего не делаем. Но мне очень захотелось поработать. Я беру пустую консервную банку, тряпку, намачиваю ее в кадке с дождевой водой и хочу начать чистить в песке эту банку. Ещё
|
|
|
Уже в начале 1957 года на улице Горького открыли студию звукозаписи, в которой мы с братом Макаром начитали поздравительное письмо нашей маме. Макару было 11 лет, мне — почти 15. Получилась грампластинка минуты на 2 звучания — с трогательным фортепьянным сопровождением штатной таперши. Ещё
|
|
|
Памяти Владимира Федоровича Матвеева Ещё
|
|
|
Быль об Артуре Владимировиче Петровском – сказ про богатыря духа. Ещё
|
|
|
И все же я был без ума от счастья. На первую улыбку дочери я написал сонет, начинавшийся так: «Ты человек: ты улыбнулась мне. Еще в пеленках, раздаешь награды. И даришь царственно — смеющегося взгляда Волшбою и любовью наравне» Ещё
|
|
|
Памяти сотрудников ВНИКа: О. С. Газмана, В. В. Давыдова, И. К. Журавлева, И. Я. Лернера, А. В. Петровского, А. Н. Тубельского и В. В. Фирсова Ещё
|
|
|
Свободное копирование
