|
Мои родители - Мария Федоровна Щелкина и Жженов Степан Филиппович - были родом из села Кесова Гора и деревни Демидово бывшей Тверской губернии. Кто из села, кто из деревни - не помню… Ещё
|
|
|
Ну и, конечно же, сказочный запах чердаков, куда осторожные люди на случай внезапного обыска сносили после революции все, что могло как-то компрометировать их перед новой властью. Чего только мы не обнаруживали там! Винтовки, шашки, гранаты, револьверы, ящики с патронами, пулеметные ленты,.. Ещё
|
|
|
Жили мы на углу Первой линии и Большого проспекта, в доме, где помещалась немецкая кирха. В нишах на фасадной стене кирхи стояли во весь рост две гипсовые фигуры святых: святой Петр и святой Павел. В руках одного был ключ, в руках другого - книга. Святому Петру не везло... Ещё
|
|
|
Мои родители никогда не жили в согласии, по крайней мере на моей памяти. Причин этому было достаточно. К моменту женитьбы на моей матери отец был уже вдовцом. От первого брака у него осталось пять ребятишек.. Ещё
|
|
|
Конечно, только щемящее чувство сострадания и жалости могло толкнуть крестьянскую девчонку на брак с вдовцом, да еще с «приплодом» пятерых сопливых ребятишек. Легко ли решиться на такое в семнадцать лет!.. Ещё
|
|
|
Нелады между моими будущими родителями начались вскоре после свадьбы, когда отец со своим выводком и новой молодой женой возвратился из деревни в город. Он решил, что семейные дела он уладил полностью, приобретя в лице молодой одновременно и жену, и мать, а вернее, мачеху для своих пятерых сирот... Ещё
|
|
|
Мать растила отцовских девочек и рожала собственных мальчиков. Семейство увеличивалось и увеличивалось… Первые годы, пока доходы еще балансировались с расходами, отец мирился с этим, тянул лямку, терпел… Но вот в доме появилась нужда... Ещё
|
|
|
В конце концов пришло время, когда и отец понял, что мать уже не одна, что мы подросли и встали на ее защиту решительно. Связываться и с нами стало опасно и чревато неприятностями для него самого. Однажды, предупреждая очередной скандал, я сказал ему: «Не лезь к матери - худо будет»... Ещё
|
|
|
Мне пятнадцать лет. Уже пятнадцать. Оканчиваю седьмой класс 204-й ленинградской средней школы. Школа наша находилась на Университетской набережной Васильевского острова, в одном из флигелей университета... Ещё
|
|
|
Словом, весной 1930 года настроение мое было унылым и подавленным. И даже буйная радость, всегда возникавшая во мне перед приходом очередной весны, наполняя всего меня телячьим восторгом, не могла отвлечь от впервые заданного самому себе вопроса: как быть дальше?.. Ещё
|
|
|
Полуголодные, полураздетые, мы - надежда и опора молодой советской власти - сели за школьные парты. На нас рассчитывали в будущем как на первое поколение советской интеллигенции. Через 15-20 лет мы должны будем встать у руля жизни!.. Ещё
|
|
|
«Бытие определяет сознание» - никуда от этой истины не денешься! Что посеешь, то и пожнешь! Один умный человек правильно сказал: если человека поставить на четвереньки и долго так держать, он в конце концов захрюкает... Ещё
|
|
|
Всякие разговоры относительно обособленности «социалистического киноискусства» - демагогия! Никакие расстояния в наш космический век, никакой «железный занавес» не спасут! Все в мире взаимосвязано... Ещё
|
|
|
Окончив семь классов средней школы, я решил, что хватит в моей жизни наук, пора заниматься делом. Лет мне было всего только пятнадцать, поэтому, «одолжив» документы у старшего брата Бориса, я кинулся поступать учиться на веселых, ловких, сильных, «сверхчеловеков», живущих в фантастическом мире цирка Ещё
|
|
|
В цирке меня и «подсмотрели» киношники. Пригласили на киностудию «Ленфильм». Предложили сниматься в главной роли тракториста Пашки Ветрова в фильме «Ошибка героя»... Ещё
|
|
|
Впервые в жизни я испытал настоящий страх в ночь с 4 на 5 июля 1938 года. В эту трагическую для меня ночь, возвращаясь домой, я увидел в створе открытой входной двери в мою квартиру дремлющего на сундуке под зеркалом нашего управдома рядышком с моей женой... Ещё
|
|
|
По сигналу «эмки» ворота гостеприимно распахнулись и поглотили вместе с машиной все двадцать две весны моей жизни. Такие понятия, как честь, справедливость, совесть, человеческие достоинство и обращение остались по ту сторону ворот. В регистрационной книге внутренней тюрьмы НКВД я значился 605-м... Ещё
|
|
|
Семь месяцев сижу без единого вызова - никакого движения. Где мое дело, в какой стадии следствия, не знаю. Сижу на консервации. Без конца требую бумагу для жалоб! Когда ее дают - пишу протесты во все инстанции, какие только могу придумать. Ни ответа ни привета! Бесполезно. Глухо... Ещё
|
|
|
- Дурной какой! Это же хорошо, что долго сидишь… Хороший признак! Значит, не знают, что делать с тобой: выпускать - не выпускать. Глядишь, и на волю выскочишь! . Чем черт не шутит. Сейчас все может быть. В крайнем случае, получишь лет пять, ты молодой, у тебя вся жизнь впереди... Ещё
|
|
|
Знакомство наше случилось в канун ноябрьских торжеств. Перед каждым праздником в тюрьме учинялся тщательный «шмон»... Мне предложено было снять штаны. Красные лыжные штаны… Видно, опасались, как бы в юбилей Великой Октябрьской революции я не стал размахивать ими сквозь намордник окна камеры... Ещё
|
|
|
