|
Вот сейчас я думаю: «Если Бог продлит мою жизнь, сохранит творческую энергию и поможет написать новую книгу, я дам ей название: «СОЛОВЬИНЫЕ ТРЕЛИ». Ведь я с Волги, я — Волжский Соловей. Бог видит меня, Он знает, что в моей душе добро всегда сильнее зла и потому ведет меня к намеченной цели... Ещё
|
|
|
Меня направили в Севастополь. Город залечивал раны после гражданской войны. От Самары до Крыма санитарный поезд добирался целый месяц. Сначала кормили. Через две недели администрация поезда заявила: — Наши продовольственные запасы иссякли, а пополнить нет возможности. Переходите на самообслуживание Ещё
|
|
|
Поезда еще курсировали не по расписанию. От Севастополя до Москвы наш поезд шел 8 суток и остановился на товарной станции у Рогожской заставы. Я нанял ломового извозчика. По булыжным мостовым ехать было очень трудно. Я беспокоился за свою спутницу, которая все время вскрикивала от тряски... Ещё
|
|
|
В Красно-Пресненском отделе народного образования мне отказали, потому что я не запасся никакими рекомендациями. До сих пор я почему-то не придавал им никакого значения. Ведь рекомендует человека не бумажка, а его вдохновенный труд, его пламенное горение... Ещё
|
|
|
Я встал и направился в сторону Театральной площади. Большая краснозеленая афиша на углу привлекла мое внимание. Я подошел к ней и прочитал: «КУРСЫ ИГР И ПРАЗДНИКОВ». Дальше сообщалось, что цель курсов подготовка специалистов по проведению массовых праздников для детей, молодежи и взрослых... Ещё
|
|
|
Вскоре меня постигло несчастье с обувью. Когда я обувался в сапоги, собираясь бежать на курсы, правая голенища перервалась пополам. В эту тяжелую минуту мне пришел на помощь приютский сторож Григорий. Он вспомнил о десятке пар лаптей, хранившихся на чердаке... Ещё
|
|
|
Ко дню моего рождения 21 апреля персонал дома сложился, чтобы переобуть меня из лаптей в новые ботинки. Накануне дня рождения я долго молился и просил Бога открыть мне в сновидении: что меня ожидает в дальнейшем? Много было страшных моментов в моем пророческом сновидении и все же я не проснулся... Ещё
|
|
|
В течение семи лет американской жизни я был знаменитостью среди русской эмиграции. Прославила меня, так называемая, «Березовская болезнь»... Ещё
|
|
|
После операции я заснул. А когда проснулся, увидел на своей груди три письма. Одно из них в длинном конверте было из отдела Эмиграции и Натурализации. В нем сообщалось, что я осужден за ложь консулу, будто я поляк и поэтому подлежу депортации в двухнедельный срок... Ещё
|
|
|
Мне было дано полчаса. Из них — половина для переводчицы, значит, для моего рассказа оставалось 15 минут. Сенатор предложил мне рассказать о себе, начиная с детства и до последних дней. Я мысленно обратился к Богу, прося о мудрости — вспомнить самое главное... Ещё
|
|
|
Однажды мне приснился удивительный, вещий сон: кто-то высокий, в черном длинном плаще, с надвинутым на лицо капюшоном — «Некто в черном», как я назвал его, приблизился к моему изголовью и очень внятно, деля слова на слоги, сказал: — Ты ведешь дневник. Когда проснешься, запиши... Ещё
|
|
|
Осенью 1925 года вышла в свет моя первая книга: «О чем шепчет деревня». Она попала Максиму Горькому и он упомянул о ней в письме А. К. Воронскому в таких выражениях: «Автор хорошо знает крестьянский быт и не плохо владеет словом». Редактор «Красной Нови» прочитал мне эти строки из письма и попросил: Ещё
|
|
|
После НЭП-а, во время коллективизации, наступили тяжелые дни. Мои искренние правдивые очерки о деревенской жизни теперь отвергались редакторами, как «несозвучные моменту», от меня отвернулись те, которые когда-то восхищались моей «беспощадной правдой»: Демьян Бедный, Джек Алтаузен... Ещё
|
|
|
Но вот началась война. Гитлер перехитрил Сталина. 3-го июля 1941 года Сталин обратился к народу по радио с воззванием, назвав слушателей огромной страны «Братьями и сестрами». Слышно было, как он во время паузы наливал воду из графина в стакан и как этот стакан стучал о его зубы... Ещё
|
|
|
А 3-го октября нас неподготовленных, беспомощных, слабых, голодных, бросили в бой против немецких танков, минометов и автоматов. Наблюдая за боем, я торопливо делал записи в дневник, с которым не расставался. На моих глазах падали сотни людей... Ещё
|
|
|
Утром нас голодных погнали в лагерь военнопленных. Он был в городе Рославле, Смоленской области. На ходу многие поддерживали друг друга за руку. Шли мы с небольшими остановками весь день — тоскующие и недоумевающие. Кое-кто падал от слабости. Таких пристреливали конвоиры... Ещё
|
|
|
В половине декабря меня и профессора словесности Московского Педагогического Института, Владимира Гречишникова направили в Смоленск в автобусе, переполненном немецкими солдатами и офицерами. Все они сидели. Для нас места не оказалось и мы простояли всю дорогу... Ещё
|
|
|
Наступило 14-е июля. В полночь должно начаться 15-е — день моей смерти. Кто мог ее отодвинуть, кто мог меня спасти? Только Бог. И к Нему я обратился с горячими молитвами — о чудесном спасении. На всякий случай я попрощался с жизнью и мысленно со всеми родными, друзьями и знакомыми... Ещё
|
|
|
Когда на литературных вечерах выступаешь с воспоминаниями о Сергее Есенине, от слушателей всегда бывает несколько записок с вопросами о «его женах». Почему-то эта сторона жизни поэта особенно волнует обывателей. Я знаю о шести женщинах, с которыми был связан поэт. От трех у него были дети... Ещё
|
|
|
Второй женой Есенина была Зинаида Николаевна Райх. Поженил их редактор Иванов-Разумник в 1917 году. Тогда Райх работала в конторе газеты, издававшейся в Москве. Есенин приносил в редакцию стихи. Гонорар за напечатанное или авансы получал через контору. Конторщица Райх, оформляя выдачу денег... Ещё
|
|
|
Свободное копирование
