|
Главное, в чём смею заверить Вас: моё повествование правдиво и идёт от души. Прочитайте его. И если оно принесёт Вам и детям Вашим какую-то пользу в жизни, если чему-нибудь доброму научит, я буду считать, что исполнил свой долг. Мне это будет лучшей наградой... Ещё
|
|
|
Что касается лично моей Родины, то у меня нет абсолютно никаких сомнений в том, что это местечко Красилов, что недалеко от города Проскурова, теперь Хмельницкого, на самом западе Украины, рядом со старой границей с Польшей... Ещё
|
|
|
Считайте, что Вам повезло; не буду я утомлять Вас длинными историями о предках. Но хотел бы Вам сказать, что мой дедушка по папиной линии, Соломон Гимельфарб, был известен в Красилове, как хороший фельдшер. Если же учесть, что в местечке в то далекое время почти не было настоящих врачей... Ещё
|
|
|
Будучи глубоко уверенным, что именно в этом направлении нужно искать пути к лечению многих болезней, он решил своему любимцу Моисею, моему отцу, любой ценой дать образование и сделать его продолжателем своего дела, своих идей... Ещё
|
|
|
Был, однако, один случай, который дал маме основание запретить на некоторое время кормление самого младшего члена семьи на коленях у папы. И виной тому был я, а пострадал от этого больше всех папа. Мне тогда было лет пять и я, как обычно, обедал у папы на коленях... Ещё
|
|
|
Запомнился и такой случай. Папе, в благодарность за его усердную работу в аптеке, которая единодушно высоко оценивалась, как местным медицинским начальством, так и всеми пациентами, дали путёвку на отдых в Пуще-Водицу, под Киевом. Он долго и тщательно готовился к поездке... Ещё
|
|
|
Хочется особо здесь сказать о нашей маме. На фоне папы - красивого, умного, образованного и очень эффектного мужчины,.. наша мама в повседневной жизни была вроде ничем не приметна... Ещё
|
|
|
Все началось с голода. Того самого голода, который разразился на Украине в 1933 году и в результате которого, как теперь, наконец, официально признано, погибло не менее пяти миллионов человек. Мне тогда еще не было девяти лет и я был во втором классе еврейской школы... Ещё
|
|
|
Не забыть мне последнюю ночь перед смертью отца. Я сидел на кровати и смотрел в его широко открытые, голубые, родные и милые мне глаза. Он лежал на спине, красивый, чисто вымытый, побритый, в белой ночной рубашке... Ещё
|
|
|
Недолго после его смерти протянула и наша мама. В первый год своей вдовьей жизни она еще пыталась крепиться, чувствуя свою материнскую ответственность за спасение от неминуемой гибели своих малолетних детей. Она неистово хваталась за любое дело ... Ещё
|
|
|
В последнее время мы заметили, что мама уже и не страдала от голода. Когда нам, в редких случаях, удавалось что-нибудь для нее вкусное сделать, она отказывалась от пищи и пыталась отдать это мне и моей младшей сестрёнке... Ещё
|
|
|
Хоть и многочисленными были жертвы голода в нашем местечке, но круглых сирот в еврейских семьях было немного. Наверное поэтому нас больше жалели и нам оказывали больше помощи, чем другим сиротам. А может при этом учитывалось то, что мы были более прилежными в учебе и поведении... Ещё
|
|
|
Однажды, в канун октябрьских праздников, я напросился писать лозунги. На такую работу был большой спрос. Каждое предприятие, организация, магазин и даже маленькие конторки должны были, кроме флага, вывешивать на фасадах зданий лозунги, посвященные очередной годовщине Октябрьской революции... Ещё
|
|
|
Летом 1936-го года, на следующий год после смерти мамы, мы с Полечкой пробыли две смены в пионерском лагере, а на август Сёма добыл для меня путёвку в детский санаторий в Одессу... В Жмеринке у нас была пересадка и мы провели несколько часов на вокзале.. Первый раз в своей жизни я обедал в ресторане Ещё
|
|
|
Удивляться я начал с первых минут. Одесский вокзал ошеломил меня. Несмотря на то, что только вчера я любовался Жмеринским вокзалом, что ничуть не меньше Одесского, здесь все было по-другому, и все это я видел впервые. Как только мы вышли из вагона, нас атаковали носильщики, таксисты... Ещё
|
|
|
Помню, как поразил меня первый завтрак в санаторной столовой. На столе масло и твердый сыр, ветчина и яйца, свежий хлеб и ещё горячие булочки, а официантки подносят мясные горячие блюда, сладкие молочные каши, какао, кофе или чай с вкусным печеньем. Ешь сколько хочешь!.. Ещё
|
|
|
Московский поезд на Жмеринку уходил вечером и мы ещё целый день провели с моими братьями в Одессе. Утром съездили на небезизвестный «Привоз». У меня тогда сложилось впечатление, что это самый большой и самый богатый базар в мире. Там можно было увидеть, если не купить, всё что твоей душе угодно... Ещё
|
|
|
Теперь мне хочется вспомнить о школе, вернее о школах, ибо в то время редко кто в нашем местечке получал школьное образование в одной школе. Что касается еврейских детей, желающих получить среднее образование на идиш, то это было вообще невозможно... Ещё
|
|
|
Но достаточно об этом и вернемся ещё раз к Муру. Да, он был учитель от Бога. Он вёл наш класс четыре года. Мы получали одинаковое удовольствие от всех его уроков. То ли это была грамматика, то ли математика, то ли еврейская литература. Мы боялись пропустить хотя бы один его урок... Ещё
|
|
|
В памяти остался вечер, посвященный окончанию учебного года в 1936-м году. Вероятно наши учителя уже догадывались или по крайней мере предчувствовали, что пришёл конец существованию еврейской школы в нашем местечке и хотели оставить в нашей и своей памяти последние дни пребывания в школе... Ещё
|
|
|
|
