День Победы

В Орехове-Зуеве мы встретили день Победы. Хорошо помню ту атмосферу — радость одних рядом с печалью других. В город прибыла большая группа пленных немцев, и где-то неподалеку от нас для них устроили лагерь. Многие работали на стройках, рыли канавы (для водопровода или телефонного кабеля). Такую канаву рыли и около нашего клуба. Запомнился один немец: крупный, сильный, с бараньей папахой на голове (хотя зима прошла) и очень злым выражением лица. Мы смотрим, как он копает, а он иногда бросает на нас взгляд, полный нескрываемой ненависти и презрения. Я спросил у охранника: “Кто он? Почему так зло смотрит?” Тот ответил: “Ничего, на днях пустим его в расход”. И действительно: иногда по ночам были слышны автоматные очереди. Говорили, что идет чистка — избавлялись от эсэсовцев и всяких иных неугодных элементов. В основном же немцы были добродушными, некоторые нам улыбались, пытались что-то сказать немного по-русски, немного по-немецки, а охранники спокойно, не зло, говорили им и нам, что разговаривать с военнопленными запрещено.

Там я получил удостоверение личности, паспорт, а точнее “Вид на жительство в СССР для лиц без гражданства”. Этот документ специально придумали для нас, эмигрировавших детьми и не имевших никаких испанских документов. Дело было так. Пришли к нам люди из МВД, пригласили к себе и стали расспрашивать “что, где, когда”, чтобы зарегистрировать нас у себя и оформить наш “главный документ”. Когда спросили о дне рождения, я сказал, что не знаю; спросили, сколько мне лет, я ответил, что приблизительно семнадцать. Они переглянулись, улыбаясь: “Что будем делать? В документе должен быть указан день рождения”. Я сказал: “Давайте придумаем, мне все равно. Пусть будет, к примеру, 23 февраля, день Красной Армии”. Они засмеялись: “Ну что ж, так и напишем”. Что касается года рождения, то я им показался маловат для семнадцати лет, и написали “1930”. Так и стоит до сих пор в моем “виде на жительство” эта ошибочная дата вместо правильной — 1928-й. А вот день и месяц рождения, когда я узнал от матери точную дату, как-то при очередном продлении документа согласились изменить: 19 ноября.

В 1990 году я принял испанское гражданство, и теперь мой документ называется “Вид на жительство иностранного гражданина”. Однажды, задержавшись глазами на этих словах, я подумал: “Власти полагают, что я в России не живу, а только делаю вид на жительство”.