В начале 1948-го года, когда я попал на прииск Скрытый, на лагпункте Линковом было три средних медработника: бывший военачальник Дальневосточной армии Штерн, освободившийся из лагеря вскоре после моего прибытия на участок, Клименков, которому также оставалось полгода срока, и Василенко, числившийся санитаром, но давно помогавший фельдшерам лагпункта и уже вполне справлявшийся с обязанностями амбулаторного фельдшера.
На лагпункте Двойном находилось сравнительно немного заключенных: около трехсот зэка в общей зоне, человек пятьдесят в больнице лагеря и около ста пятидесяти в вензоне УСВИТЛа. Здесь больные сифилисом мужчины со всей Колымы лечились и трудились в шахтах, на промприборах, на горно-подготовительных работах. К тому же лагпункту относились бесконвойные заключенные, жившие за зоной в двух бараках возле поселка Перевалки и работавшие там.
Кроме врача Шаха Суварлы на этом лагпункте работали еще два фельдшера. На вольном поселке Двойном жил и трудился санинспектором прииска и, по совместительству, заведующим фельдшерским пунктом участка давно освободившийся из лагеря Зельманов. Еще недавно фельдшером в амбулатории и в больнице лагпункта работал заключенный Марьевич, энергичный молодой человек, прирожденный аферист, в голове которого постоянно витала какая-нибудь коммерческая махинация. Он быстро связывался с блатными и снабжал их наркотиками, которые в небольшом количестве получала лагерная больница. Ключ от шкафа, в котором находились ядовитые и сильнодействующие вещества, он периодически брал у врача, после чего количество этих лекарств в шкафу заметно убавлялось, а их место занимали обычные. Не получали больные стационара выписанных врачом сильнодействующих и обезболивающих средств.
В лагере было много педерастов; активными были, главным образом, блатные. Встречались они и среди лагерных придурков: поваров, парикмахеров и прочих. К Марьевичу на прием пришел как-то лагерный парикмахер Козырев. Фельдшер диагностировал у него сифилис, которого парикмахер страшно боялся. Это грозило ему водворением в вензону и прощанием с выгодной профессией. Но Марьевич пообещал сохранить все в тайне и провести эффективное лечение за полторы тысячи рублей.
Козырев стриг и брил вольнонаемных в поселке Двойном и в соседнем - Перевалке, где находилась перевалочная база прииска, гараж, экскаваторно-бульдозерный парк, стройцех, механические мастерские, электроцех, пекарня и диспетчерская. Жившие недалеко от этого поселка бесконвойные заключенные: плотники, механизаторы, электрики, водители, экскаваторщики, бульдозеристы, так же были клиентами парикмахера и источниками его дополнительных доходов. Частенько заглядывал Козырев и в центральный поселок прииска, где его искусство тоже ценилось. Конечно, в его обязанность входило, в первую очередь, проводить санобработку заключенных лагпункта, но для этой цели он подобрал себе помощника из забойной бригады, которого подкармливал и с помощью бригадира часто освобождал от работы в шахте.
Марьевич согласился взять у парикмахера половину причитающегося ему гонорара сразу, а остальную - когда заработает пациент. Больным вензоны вводили внутривенно «Mapharsen»: американский мышьяковистый препарат, но Марьевич решил дополнительно, чтобы скорее прошли внешние признаки болезни, провести курс лечения пенициллином. В то время советский пенициллин на Колыме стал только появляться, американского было очень мало и он находился на строгом учете; назначал его врач в исключительных случаях с разрешения начальника санчасти. Марьевич, вместо назначенного тяжело больному пенициллина, вводил ему раствор малоэффективного риванола, а пенициллин получал не нуждавшийся в нем парикмахер. Шах Суварлы, обеспокоенный течением болезни тяжелобольного и неэффективностью лечения, заподозрил неладное и вскоре разоблачил афериста. К тому же оказалось, что сифилисом Козырев не был болен.
Свободное копирование
