Помнишь ночи, полные тревоги,
Свет прожекторов, дозор ночной.
Помнишь эти пыльные дороги,
По которым нас водил конвой,
По которым день и ночь ступали
Часовых тяжелые шаги.
Помнишь, как с тобою нас встречали
Лагерей тревожные гудки.
Из лагерного стихотворения
С прииска нас везли не спеша - никто нас не ждал, никому дармоеды не были нужны. На следующий день мы доехали до небольшого поселка геологоразведчиков. Здесь был и небольшой лагерь для бесконвойных заключенных. Нас выгрузили, и машина укатила. Велено было ждать одну из попутных машин, ехавших, обычно, на юг порожняком. На прииске нам выдали паек на день, и теперь один из конвоиров и двое заключенных пошли получать по аттестату продукты на следующий. Особого надзора со стороны вохровцев за нами не было. Нам разрешили полазить по склону ближайшей сопки в поисках ягод и стланиковых «орешков». Мы разбрелись, безуспешно разыскивая пропитание, так как на склоне сопки все уже было оборвано и съедено, а высоко подняться уже не было сил. Тем временем, несмотря на запрещение появляться в вольном поселке, кто-то из наших доходяг забрел туда и из окна одного из домов стащил кусок хлеба. На нас посыпались жалобы. Конвоир вернулся из лагеря без хлеба, сказав, что наш аттестат не отоварили из-за того, что мы «шакалим по поселку». В наказание бойцы заперли нас в придорожной сторожке, набив ее битком. Мы стояли в ней, плотно прижавшись друг к другу, так, что если бы кто-нибудь из нас поджал ноги, то, вероятно, повис бы в воздухе, не коснувшись земли. Задыхаясь от недостатка кислорода, не имея возможности повернуться, мы пробыли в сторожке часа два. Затем конвоиры нас амнистировали и послали собирать хворост в окрестностях. Вечером мы расположились на полянке вокруг костра и вскоре уснули.
Чтобы избавиться от назойливых гостей, геологоразведчики дали утром машину, и шофер довез нас до следующего прииска. Кормить нас и здесь не стали, заявив, что у них и для своих работяг хлеба не хватает. Поместили в подконвойке, значительно лучшей, чем знакомая мне по прииску Марины Расковой. Она была тоже отгорожена от общей зоны колючей проволокой, но барак был с окошками и вагонной системой нар. Все обитатели барака были на работе, кроме дневального, который указал нам места. Мы улеглись на голые нары и вскоре уснули. Вечером после работы явились хозяева барака и, увидев непрошеных гостей, стали обыскивать нас. Из одежды им нечем было поживиться, но у двоих этапников они нашли припрятанное на черный день золотишко, когда-то намытое или поднятое в забое. Ночью в бараке было темно, и работу свою ЗУРовцы продолжили рано утром.
Свободное копирование
