На следующий день нас вывели на работу. Рабочая зона была отделена от жилой колючей проволокой и воротами, рядом с которыми находилось помещение дежурного вахтера. Утром и вечером «царские ворота» раскрывались и в присутствии надзирателей, вахтера и нарядчика заключенные побригадно проходили через них на работу или с работы. Вместе с лагерниками перемещались из одного ящичка в другой и их карточки у вахтера, что позволяло легко определить, в какой зоне находится тот или иной заключенный.
В наш первый рабочий день почти всех, в том числе Ларису и меня, отправили в пошивочный цех, распределили по бригадам, и мы стали латать красноармейские полушубки. Нас снабдили суровыми нитками, ножницами, иголками, наперстками. Мы сидели на длинных скамейках, выискивали поврежденные места, вырезали из наиболее рваных полушубков куски на латки, чинили и зашивали распоротые участки. В нашей бригаде было около тридцати человек. Бригадиром был «западник» - молодой парень из Западной Украины. Он проверял нашу работу, указывал на дефекты, и, если был удовлетворен, мы вместе с ним шли в ОТК (отдел технического контроля), где девушки-контролеры либо принимали нашу работу, либо возвращали для устранения недоделок, отмечая мелом дефектные участки. Работа была легкая, но и кормили нас хуже остальных. При выполнении нормы мы получали 550 граммов влажного, недопеченного хлеба и скудный приварок, состоящий из черпака похлебки, на дне которого оседали немногочисленные зерна крупы, а сверху плавали одинокие кусочки листьев полусгнившей капусты темно-зеленого цвета, отнятые, вероятно, у поросят. В обед мы получали, кроме традиционной баланды, по маленькому черпачку жидкой кашицы и столько же белковой пищи под названием «форшмак». Это была перемолотая, очень соленая килька с примесью песка. Пока шло строительство столовой, котлы разместили на площадке под открытым небом. Рядом стояли несколько длинных столов. Побригадно мы подходили к котлам, и повар наливал нам в жестяные консервные банки из-под американской тушенки похлебку. Часто в ту же банку он шлепал черпачок кашицы. «Посуды» не хватало и мы, быстро, часто не доходя до стола, расправившись со своим обедом, передавали банки в протянутые руки лагерников, стоящих за нами в очереди. Посуду не мыли: и времени не было, и воды не хватало. Работа в нашем цеху считалась «общей работой», и многие члены бригады, в том числе мы с Ларисой, со временем перешли в другие цеха, где кормежка была немного лучше.
Осенью в бараках на цементном полу стало холодно. Единственную более или менее приличную вещь - плащ - у меня украли «урки». Ботинки, пиджак, брюки, рубашка, ветхое нижнее белье истлели и изорвались в камерах и на этапах. Лишь к зиме нам выдали телогрейки, обувь и другую одежду. Все изношенное, залатанное, но по лагерным меркам еще годное к употреблению.
Свободное копирование
