Зимой в квартирах было очень холодно. Стекла, фанера, как их заменитель, дрова, а тем более уголь, стоили дорого, и температура в комнатах мало отличалась от наружной. Холодно было и в Университете. Зимой профессора читали лекции в пальто, потирая время от времени руки. Часто мы записывали лекции карандашами, так как чернила замерзали в чернильницах. Но никто не жаловался: все были довольны, что могут учиться хотя бы в таких условиях.
В конце 1942 года из Констанцы приехал дедушка. Он привез нам с Мишей неплохой костюм дяди Павы и две пары новых крепких солдатских башмаков со стальными подковками. Это было очень кстати, так как нам приходилось много ходить и наша старая обувь совсем разлезлась. Дедушка был стар, ходил с трудом с палочкой. Приехал в рясе, с большим серебряным крестом на груди. Миша подошел к нему и поцеловал протянутую руку. Я был не готов к этому, «не заметил» дедушкиного жеста и лишь поздоровался с ним - для меня он в то время казался чужим человеком. Мы не привыкли кому-либо целовать руки и не умели этого делать. Позднее мама сделала мне замечание.
- Я поцеловал ему руку, и со мной ничего не случилось, - сказал Миша.
- А я не поцеловал, и с ним тоже ничего не случилось, - парировал я.
В городе было много нищих, безработных и сравнительно небольшое число процветающих дельцов, арендаторов и владельцев магазинов, ресторанов, бодег, кинотеатров, пекарен, мастерских, парикмахерских. Румынская администрация обратилась к зажиточной части населения, чиновникам и оккупационным войскам с призывом помочь бедным, собрать средства для оказания им помощи. Были привлечены к этой акции студенты и учащиеся старших классов лицеев. О днях таких мероприятий широко оповещались жители города через газеты. Нам выдали большие, цилиндрической формы, запаянные жестяные банки с узкой щелью для опускания в них монет или бумажных денежных знаков. Одновременно вручили разноцветные, небольших размеров значки - картинки, напечатанные на плотной бумаге (как правило, это были цветы), и булавки, которыми мы прикалывали значки к груди жертвователей. Получив с вечера такое оборудование, мы на следующий день, в воскресенье, с раннего утра до позднего вечера, не чувствуя под собой ног, бродили по улицам города в поисках благотворителей. Охотно жертвовали деньги румынские чиновники и офицеры, привыкшие, вероятно, к таким акциям. Груди их были увешены бумажными значками, как орденами. Иногда пожертвования вносили местные жители и очень редко германские офицеры и солдаты, проходившие мимо с презрительной гримасой или с руганью.
Свободное копирование
