Однажды нас всех – полный состав пионерского лагеря – собрали под сводами большого гаража, где временно размещалась наша лагерная столовая. Здесь состоялся концерт, с которым выступила профессиональная певица – мама Нели Юхновской. Почему-то мне запомнилось одно исполненное ею произведение – песня композитора Брусиловского «Ласточки», написанная специально для колоратурного сопрано. Там дело не столько в тексте (впрочем, довольно трогательном):
Две ласточки из-за морей
Хотят лететь в свою страну.
Им очень хочется скорей
Встречать на родине Весну.
Через леса, через моря
Они помчались налегке –
И дружно песенку свою
Поют на птичьем языке, -
сколько в «припеве», в котором нет ни одного слова: он исполняется колоратурой и представляет собой один мелодичный вокализ. Нельзя сказать, чтобы нам не понравился этот маленький сольный концерт под аккомпанемент, кажется, аккордеона, мы дружно и вежливо хлопали солистке, но тут вошла куда-то отлучавшаяся Нина Семёновна, и мы стали просить её спеть. Нашу любимицу ничуть не смутила конкуренция с опытной артисткой, и раздался родной нам низковатый и мелодичный хрип:
Получил я на фронте посылку,
И повеяло теплом,
И забилося сердце так пылко
И я вспомнил отчий дом…
Адрес краткий на пакете,
Там написано одно:
«Или Мите, или Пете,
Или Феде – всё равно».
Я ни тот, ни другой и ни третий,
Но принять подарок рад,
И спешу я вам сразу ответить, -
Тот же самый адресат.
Вам спасибо за вниманье,
Но хочу сказать одно:
Кто вы: Таня, или Маня,
Или Женя – всё равно!
Чтоб отпраздновать нашу Победу,
Повстречаться надо нам.
Обязательно к вам я приеду,
Но куда – не знаю сам.
Где же нашему знакомству
Продолжаться суждено?
Или в Томске, или в Омске,
Или в Туле – всё равно!
О, какими бешеными аплодисментами мы наградили эту откровенную самодеятельность! Такого зрительского восторга, думаю, никогда не выпадало на долю искушённой солистки филармонии за всю её артистическую карьеру! К её чести, она ничуть не приревновала нас к своей сопернице и сама хлопала той с не меньшим энтузиазмом…
Лагерь в конце августа закончил свою работу, занятия же начинались лишь в октябре, между тем, родители наши находились всё ещё в Москве. Я опять был предоставлен самому себе.
Папина сестра, вернувшаяся с мужем и своей мамой, а моей бабушкой, не в Харьков, где они жили до войны, а в центр Донбасса – город Сталино (это бывшая Юзовка, а ныне Донецк), забрала меня туда более чем на месяц, а вернувшись, я встретил Юру Божко в школе. Оказалось, он тоже ученик 131-й мужской, но на класс младше меня. На переменах и после учёбы я видел его гоняющим в футбол на школьном дворе – он по-прежнему был в нападении, быстро носился по «полю», ловко обводил противников, лучше всех забивал «штуки» в ворота «противников». Мы держались вдалеке друг от друга, – «химии», как любят говорить израильтяне, то есть таинственного взаимного дружеского притяжения, между нами не возникало.
Свободное копирование
