НА СНИМКЕ: в ряду стоящих на заднем плане (слева направо): наша бабушка Женя - папина мама Евгения Абрамовна Рахлин, урождённая Вассерциер; жена папиного брата Лёвы - тётя Рая с сыном Эриком на руках; моя родная сестра Марлена; наш папа Давид Рахлин.
На переднем плане - дочь Лёвы и Раи - наша двоюродная сестра Стелла и будущий автор этих воспоминаний Феликс Рахлин. Село Шишаки, Хорольского района Полтавской области, 1936 год
Фотографировал наш дядя Лёва - папин брат, старше его на 2 года. Отлично помню этот момент.
Лёва был старше нашего отца на два года - он, как говорится, . "ровесник века". Подобно папе, Лёва служил в армии, преподавал в одном из военно-учебных заведений Полтавы политическую экономию.
Я приехал в Полтаву с мамой и бабушкой Женей. Лёвина семья жила в маленьком домике, "погрязшем" в зелени и цветах. По залитому солнцем дворику бегала глазастая и юркая двоюродная моя сестра Стелла, готовясь поливать цветы. Хорошо известную мне по Ленинграду лейку она называла неожиданным для меня словом поливалка.
В полутёмной комнате Лёвина жена Рая кормила годовалого Эрика - Эрнста, названного так в честь товарища Тельмана - лидера немецких коммунистов.
Тётя Рая - маленькая, юркая, с живым лицом, всегда считалась в семье умницей и "мужиком в юбке". Её отец до революции был настоящим буржуем: он владел в Донбассе шахтой, магазином и, может быть, чем-то ещё. После экспроприации поступил на службу бухгалтером, а к старости даже заработал маленькую пенсию.
В связи с пенсией Давид Леонтьевич Рутштейн отдавал должное советской власти, но всё-таки её ненавидел, а потому к зятю-коммунисту относился довольно враждебно. Может быть, по этой причине они и жили врозь: старики - в Харькове, а Рая с Лёвой - в Полтаве.
Тётя Рая закончила в Харькове "институт народной освиты", как стали одно время называть Харьковский университет. Чтобы получить доступ к образованию, официально отказалась от отца, ушла из семьи. Отказ был чисто номинальным и состоялся с ведома и даже по настоянию отца.
Училась она вместе с папиной сестрой Тамарой, а ухаживавший за неюЛёва - слушатель курсов "червонных старшин" - вместе с бывшим донецким шахтёром и слесарем Шурой Сазоновым. Кажется, Лёва и ввёл Шуру в семью Рахлиных. Тот пламенно влюбился в полную, белокурую, очаровательную Тамару - в недавнем прошлом сотрудницу аппарата ЦК Украинского комсомола, и вскоре они поженились.
У Тамары с Шурой родилась Ирочка. а у Лёвы и Раи - Стелла, т. е. "звезда".
Тамара и Шура в семье стали своего рода исключением: они давали своим детям довольно традиционные имена, вне революционной тематики и ассоциаций. Следующих после Ирины детей назвали Светланой и Игорем. Ещё у Абраши была Лида, у совершенно беспартьийной четы Злотоябко - Михаил (Миля)... зато у всех остальных дети были наречены только по "ревсвятцам": Эрнст, Стелла, Зоря, Вилен, Владимир...Всё же наших родителей не переплюнул никто: я - железный Феликс, а моя сестра - та и вовсе сочетала в себе весь марксизм-ленинизм.
Году в тридцать втором Ирочка в Киеве, где Сазоновы тогда жили, села на перила, чтобы прокатиться вдоль лестницы вниз, но с высоты пятого этажа сорвалась в пролёт и убилась насмерть. С той поры Сазоновы, где бы ни жили, селились только в первом этаже, надеясь уберечься от судьбы. Боже, как она насмеялась над ними! Но об этом позже, а сейчас продолжу рассказ.
Со Стелой, которая старше меня всего лишь на год, я играл на полу за кроватью. Игру придумал непристойную - вызванную проснувшимся во мне интересом к различиям в строении тела девочек и мальчиков. Я предлагал Стелле убедиться в этих различиях собственноручно. Стелка, не будь дурак, немедленно наябедничала на меня старшим. Подошла бабушка Женя, стала грозить пальцем, назидательно предостерегая:
- Бо-же со-хра-ни, деточка! Бо-же со-хра-ни!!!
