Записки вашего современника - 429

8) «Клозери де Лила», любимое кафе Хемингуэя. Он писал: «Завсегдатаи «Куполя» и «Ротонды» никогда не ходили в «Лила». Они никого здесь не знали, и никто не стал бы их здесь разглядывать, если бы они всё-таки пришли... Я подошёл к «Клозери де Лила»: свет падал на моего старого друга – статую маршала Нея и тень деревьев ложилась на бронзу его обнажённой сабли, стоит совсем один, и за ним никого.»

Ней был не один. У пьедестала памятника сидел клошар, который улыбнулся нам приветливо и грустно, а потом очень вежливо попросил один франк, «потому что, месье, мне совершенно необходимо выпить вина...» Мы дали ему франк и зашли в кафе.

Народу за столиками было довольно много, а на высоких табуретках у стойки – никого, чему я обрадовался, потому что Лёвушка наверняка не разрешил бы мне платить, а у стойки всё дешевле, чем за столиком. По-видимому, «Лила» избежало модернизации, даже тапёр играл на пианино что-то очень старое, из детства. Цветы в горшках стояли на высоких неустойчивых подставках, какие теперь не делают. Совсем молоденький бармен дал нам время разглядеть кафе и ещё старушку-кассиршу за стойкой, позади которой висел маленький портрет Хемингуэя. Бармен дал нам время разглядеть и его самого, оценить, как аккуратно расставляет он чистую посуду, как ловко сбивает коктейли, как точно наливает их в стаканы и с сухим шуршанием черпает длинной ложкой из железного ящика лёд… Мы всё это разглядели и в этот момент увидели прямо перед нами на стойке крохотную, с сигарету величиной, медную пластиночку, на которой было написано одно слово: «Хемингуэй». Мы всё-таки нашли его мемориальную доску, единственную в Париже! Я засмеялся, сразу подумал: если буду в Москве рассказывать, всё равно никто не поверит.

– Что господа желают выпить? – спросил бармен.
– А что здесь пил месье Хемингуэй? – спросил Лев.
Бармен задумался на минутку, потом ответил с вежливой улыбкой:
– Как вы понимаете, я не могу помнить, что пил месье Хемингуэй. Но наш покойный хозяин, который хорошо знал месье Хемингуэя, рассказывал, что месье Хемингуэй обычно пил виски «Белая лошадь»...
Лев заказал три рюмки «Белой лошади». Я понял.
– Три? – бармен думал, что ослышался.
– Три, три, – сказал я.
Чокнулись по-русски и выпили залпом. Третью рюмку поставили рядом с медной пластиночкой.
– На всякий случай, – улыбнулся Лев. – Если вдруг месье Хемингуэй заглянет сегодня в «Клозери де Лила»...

Утром я улетел в Москву.
9.6.1975