Каменск-Уральск
На станции Синарская нас встретила Соня. Это уже – слава Богу! Как я потом поняла, могло и этого не быть. Неприветливая, раздражительная, сердитая, она сразу же сообщила, что дома у них карантин по кори, и потому с детьми к ним ни сегодня, ни завтра, ни в ближайшие дни – нельзя.
Мне и без карантина понятно было, что нельзя. В двухкомнатной, да ещё и коммунальной, квартире проживали Соня с сыном Аликом и его бабушкой Стэрой Савельевной, Фаня с мужем и дочуркой Лидой, Мина с мужем и сыном Женей, и Дора – самая младшая из сестер (Миша, муж Доры, тогда ещё не приехал). Десять человек – куда ещё? Конечно, нельзя! А уж если карантин, то и умыться с дороги – тоже нельзя.
Что квартирный вопрос будет настолько труден – не представляла. В мой первый приезд для встречи с Сёмой об этом и поговорить не успели: решение о нашем переезде исходила от кого конкретно – не помню, но не от меня.
После отъезда сестер из Днепропетровска я и представить себе такой вариант не могла и предложить бы не посмела. Но когда Сёма решил этот вопрос с сёстрами, я, немало озадаченная тем, что в Пышме видов на работу врачом-лечебником нет, сочла правильным согласиться на переезд в Каменск-Уральск, где хотя бы есть родственники, а не просто просить Свердловский Облздрав найти для меня лечебную вакансию в другой местности.
Я уже не помню, как добрались мы до очень далеко от станции расположенного Соцпосёлка , в амбулатории которого нам на короткое время – буквально на несколько дней – было (наверное, Соней) получено разрешение остановиться с дороги. Крошечная комната, почти не обогреваемая, без мало-мальских приспособлений для проживания (тем более – с детьми). В комнате узкий деревянный топчан, два непрочных стула и небольшой столик. Хорошо, что в прибывшем с нами багаже были кроватка и коляска – два спальных места для детей. А каким спасением оказалась чудом припасённые спиртовка и денатурат – мы смогли что-то подогреть из детского питания.
Неоднозначно было и отношение к нам, внезапно ворвавшимся в рабочую обстановку, сотрудников амбулатории. Были сочувствующие. Но были и негодующие. Кого-то лишили кабинета, рабочей комнаты, кому-то усложнили условия труда. Кто-то сетовал на неправомерность такого вселения вообще – лишнего пространства в амбулатории нет. И это от нас не таилось.
Деятельно посочувствовавшей мне оказалась уборщица (санитарка). К вечеру она истопила печурку в своём рабочем закутке, согрела воду, и возле этой печурки, в привезённом нами тазике, я кое-как искупала своих малышей. Что-то сварили, что-то подогрели – и это нелегально.
Свободное копирование
