В аэропорту Нью-Йорка нам долго не выдавали багаж, а когда выдали, мы обнаружили, что бумажная сумка Лёвы Кошелева вся разодрана и последняя бутылка с украинской запеканкой, на которую мы возлагали такие надежды при возвращении на родину, бесследно исчезла. Как назло мы остались без «языка»: Коля Шарце улетел в Вашингтон готовить какой-то высокий визит, но мы с Лёвой всё равно решили идти в представительство «PANAM» и качать права. Алан (Билл остался в Хьюстоне: он там живёт) подтвердил, что компания должна возместить ущерб. Чиновник в представительстве быстро понял, что речь идёт о бутылке и предложил нам каталог наиболее распространённых бутылок, которые летают в небе Америки. Украинской запеканки в каталоге не было. Чиновник был очень озадачен, не знал, что делать, потом спросил, дорогой ли это напиток.
— Ну, сами понимаете, — сказал я, — насколько это уникальная бутылка, если её нет даже в вашем каталоге...
Нам было выдано 8 долл., а через 2 ч мы уже сидели в салоне аэрофлотовского лайнера. Во время полёта стюардессы всё время возили на тележках выпивку, парфюмерию и другие сувениры, но никто у них ничего не покупал: кто же повезёт доллары домой! Лёва царским жестом подозвал девушку и спросил, не угостит ли она нас коньячком.
— Могу и угостить. Но за доллары! — с нескрываемым торжеством и даже с каким-то злорадством старожилки коммунальной квартиры ответила стюардесса, оглядывая всю эту нагло улыбающуюся шпану.
— Разумеется не за тугрики, — лениво процедил Лева, протянув ей баксы.
За 8 долл. мы купили две фляжки дагестанского коньяка по 450 граммов каждая и в отличном настроении прилетели в Москву.
