Пинежская тетрадь. 8-31 июля 1967г.
Летом того же 1967 года мы с моим другом Юрием Михайловичем Ростом, ныне известным журналистом, фотографом и телеведущим, решили провести отпуск в путешествии по реке Пинеге в Архангельской области. Добравшись до посёлка Пинега, мы проплыли и прошли примерно километров 150 по реке, а в конце путешествия сплавали на Соловецкие острова.
* * *
Ленинград. В «Кавказском» на Невском проспекте приказали точно, чтобы сациви подали в трёх посудах, потому что знали, что надуют. Всё равно принёс в одной, сукин сын! Румян, кругломорд, с вороватыми беглыми глазёнками. Быстро учуял, что мы пришли поесть крепко, и блистал услужением: «Вам разложить?.. Прикажете жарить цыплят?.. Разрешите тарелочку сменить...»
* * *
Архангельск. Нашли дешёвую гостиницу на стадионе: 7 коек. Это значит, что ночью можно взять вторую подушку и одеял сколько хочешь...
В городе — узбекский цирк. На афише — жуткий человек: «Популярнейший клоун Шульгин!», «Акробаты на верблюдах!» В городе Коми — оперетта! Не в том смысле, что комическая, а в том, что из Коми АССР. Бездна соблазнов, но мы идём на стадион, на городские состязания городошников.
Белые на синих. Синие ловчей. Первый у них — красавец в велосипедной майке с карманами на спине, ручищи, ножищи, грудища, кругом одни желваки. Бьёт сильно, хищно, раздувая ноздри. Одноглазый — тоже в его команде. Тихий, кажется пьяный, но скрытно, с приседающей старческой походочкой, вовсе безо всякой спортивной формы, в чём есть: белая рубашка, пятнистые брюки пузырями. Но как бьёт, шельма! Бита летит, вращаясь вокруг своего центра, как пропеллер, стелется над землёй и опускается точно за чертой. Городки разлетаются разом с дробным сухим щелчком. Все слабее одноглазого! Один всё в бугор лепил, всю землю изрыл, словно поросята ковырялись. Другой — немолодой, верно рабочий, человек, стыдливо сознающий свою неумелость, промахнувшись, быстро отходил за спины товарищей, кротко и виновато улыбаясь. Третий тёр пылью руки, примеривался, чуть подкидывая и поворачивая в руке биту, а, промахнувшись, негромко говорил в пустоту: «Лёгкая, зараза...»
* * *
Самолет «Архангельск—Пинега». Чистые леса и пустые, пронзительно зелёные пространства болот на месте сведённого леса. Цвет яркий, сочный, как на фотографиях в «Life». Без лодок и самолётов никакие передвижения здесь невозможны. Брошенный человек и в 10 километрах от жилья погибнет.
* * *
Плывём на барже по Пинеге и пьём с Ростом крепкий югославский напиток под названием «Виньяк» — уже не вино, но ещё не коньяк. Нам помогает Георгий Петрович Мартыненко, несмотря на такую фамилию — натуральный грузин из села Ацкури в 18 км от Боржоми. В 1942 году его молоденький брат ушёл на войну, и с тех пор Георгий никогда его не видел. Но брат жив! После войны друзья уговорили его поехать с ними в Новую Лавелу на Пинегу, где он и остался, работает механиком на лесосплаве, женился, у него двое детей. Георгий знал, что дорога к брату будет долгой. Он вёз ему все щедрые дары Грузии. Но он никогда не думал, что дорога будет такой длинной! И он съел и выпил сам все дары и плывёт пустой. Он мучается от того, что явится без подарков, но понимает, что он уже у цели и глупо поворачивать назад.
* * *
Осушив бутылку «Виньяка», мы с Ростом решили, что выбрасывать красивую бутылку на винте просто так пошло. Мы подумали, и Рост сочинил такое воззвание:
«СРОЧНО ПЕРЕСЛАТЬ В МОСКВУ!
Нашедшего эту бутылку просим сообщить по адресу: Москва, А-47, ул. «Правды», 24, «Комсомольская правда», что мы пока живы и впредь готовы выполнить любое задание редакции. Обнаружен след мастодонта. Идём по следу.
Я.Голованов, Ю.Рост. 17.7.67»
Я завинтил бутылку и бросил в реку. А если действительно выловят?!..
Выловили!! Об этом мы узнали, уже вернувшись в Москву. Нашу записку прислали в редакцию с сопроводительным письмом:
«Комсомольская правда». Сообщаем, что данная записка найдена в бутылке, плывшей по реке Пинега около д.Шотогорка 18.7.67. Направляем по адресу.
Секретарь партийной организации колхоза «Искра»
А.Ситникова. 20.7.67»
* * *
Дорогою в сельской местности русского Севера называется та часть пространства, которая наименее пригодна для езды и ходьбы.
* * *
Анна Ивановна Лукина в селе Михеево наговаривала нам старинный северный плач невесты, в котором разбросаны удивительные слова: «разостанюшки приходят» (приходиться расставаться), «чуженин» (чужой человек), «уж, ох темнёшенько да тошнёхонько» (припев-речитатив). Её же слова: «немудрая деревенька» (деревня, брошенная людьми), «без гармошки-то сухо праздновать... Раньше в праздники нарядются, только шуркоток стоит» (шуршат праздничные наряды).
* * *
Пинежская поговорка: «Хорошо картошку есть, да соли много надо». Тут всегда были трудности с солью. Соль была только привозная.
* * *
«Давай рюмкой щёлкаться будем!»
* * *
«А лошадь! Знаешь, какая лошадь была?! В кожу не помещалась!!»
На фото:
Свободное копирование
