На фото: поездка на охоту в Софрино (Подмосковье). Слева направо: М. Суббота, К. Побочин, А. Морозов. Май 1933 года.
Москва — Софрино, 30 апреля.
Всё приготовили, с часок вздремнули. Звонит будильник — четыре часа. Уже начинает чуть-чуть светать. Одеваться не пришлось — спали одетыми. Приехали на Северный вокзал. Поезд пошёл в 5-15. Уже начало всходить солнце. Свежий прохладный воздух. Погода ясная, ни одного облачка.
Софрино находится от Москвы километрах в пятидесяти. Приехали примерно через час. Сыро. Везде вода. Идём по узкоколейке. Потом свернули влево. Земля в некоторых местах покрылась молодой зелёной травкой. Уже зацвела волчья ягода, цветки у неё лиловые, сильно пахнущие. В лесу кричат птицы: сороки, дрозды.
После четырёх часов ходьбы устроили привал на полянке. Развели костёр, вскипятили чай. На опушке леса под старой елью устроили шалаш для ночёвки. Срубили десятка два молодых ёлок и осин и покрыли плотно шалаш. Никакой дождь не промочит. Землю тоже устелили толстым слоем еловых веток. Солнце понемногу спускается. Мы сидим у костра и готовим суп. Я с Костей чистим картофель, купленный на рынке за 3 рубля мерочка. Лёшка пошёл за водой. Воду набираем из колдобин, образовавшихся после выемки шпал у старой железной дороги. Они полны прозрачной, слегка желтоватой водой. Вкусно пахнет луком. Расположились хорошо. Заготовили на ночь дров и прутьев. Где-то в болоте кричит утка, но туда не проберёшься. Перед заходом солнца пошли с Лёшкой на просеку дожидаться вальдшнепов. Их слышно издали. Они, летя, издают характерный звук «хор… хор… хор…», летят плавно, вытянув вперёд свой клюв. Я видел пять штук, один пролетел на выстрел, но я прозевал. Лёшка одного убил. В полной темноте подошли к шалашу. По очереди дежурили. Тёмная ночь. В двух шагах ничего не видно. Потрескивает костёр. Я дежурю. Клонит ко сну. Голова ничего не соображает, как будто не своя. Вторую ночь не придётся спать. Сменили. Спать тоже почти нельзя. Хвоя поглощает тепло. Костёр даёт мало тепла шалашу. Холодно. Заснёшь — весь окоченеешь. Приходится греться у костра. Глаза заполнились слизью, во рту горечь. А спать нельзя. С рассветом, как только начало светать, я с Лёшкой собрались на охоту — это уже 1-го мая.
