Приехав в Гатчину, мои родители окончательно отказались от своего участка и от компенсации в семьдесят тысяч за него. Они поселились на маленькой дачке Александры Александровны Белогруд, вдовы известного архитектора. (Эта дачка существует и до сих пор, рядом с участком, где когда-то был зеленый домик.)
Жили они тихо. В саду Александры Александровны была масса цветов, она прекрасный и страстный садовод. Отец наслаждался, гулял маленькими шажками. Но болезнь и слабость усилились.
Ему стало очень плохо, и врачи срочно решили перевезти его в Ленинград. За ним приехала санитарная машина. В последний момент Александра Александровна вдруг побежала на наш бывший участок и спешно набрала в корзиночку «потомки» когда-то посаженной отцом клубники Виктории. «Из вашего сада, Александр Иванович», — сказала она, поставив рядом с отцом сочные плоды. Куприн благодарно улыбнулся.
В Ленинграде врачи решили сделать отцу операцию.
24/VII — 38 г.
«Ничего радостного о папе сообщить, к сожалению, не могу: у него рак пищевода! Операция ему сильно облегчила — его питают через желудок, он очень посвежел, но надолго ли это?
Сейчас проснулся (он много спит, к его счастью), и первое слово — а дочка где, моя Ксения? Я ему показала твой портрет с собачкой. Он сказал: „Какая она у нас красивая“.
Я, конечно, чувствую себя придавленной судьбою… Сама понимаешь, смотреть на любимого человека и знать, что спасти невозможно!
В смысле ухода и в окружении все, что только возможно, он имеет: и лучшие врачи, профессора и знаменитости около него.
Что возможно для спасения или, вернее, для продления его жизни, все делается — одним словом, он на давно желанной Родине.
Я счастлива, несмотря на ужасное горе, что желание его и мечта сбылись».
Свободное копирование
