Первым злобным визитом ко мне был визит докторши мадам Харитоновой. Перед отъездом мама послала ей подарок в благодарность за бескорыстный и внимательный уход доктора Харитонова за отцом. Это была старинная серебряная вазочка, наполненная конфетами. Мадам Харитонова швырнула мне вазочку, конфеты рассыпались, и она заявила, что не собирается принимать подарки от чекистов. Я ей ответила, что никакие злобные выпады не испортят теперь уже счастье и радость отца на родной земле. Она разразилась страшной руганью, и мне пришлось почти силой ее выставить.
Корреспондент парижских «Последних новостей» несколько раз звонил мне и допытывался о подробностях отъезда, старался узнать мое настроение и мои планы на будущее. Я ему сказала, что в ближайшем будущем собираюсь поехать вслед за родителями.
В одной из своих статей он впоследствии вспоминал слова Куприна о том, что умирать нужно в России, дома, подобно лесному зверю, который уходит умирать в свою берлогу. Некоторые люди, говорил Куприн, по глупости или от отчаяния утверждают, что и без родины можно или что родина там, где ты счастлив…
«Мне нельзя без России. Я дошел до того, что не могу спокойно письма написать туда, ком в горле».
Потом пришла ко мне одна милая, очень бедная женщина, помогавшая нам по хозяйству. Стыдливо она извинилась, что не может больше приходить ко мне, так как ее другие наниматели — русские эмигранты — заявили, что не будут больше давать работу, если она будет продолжать общаться с чекисткой…
По ночам звонил телефон, анонимные голоса изрыгали злобные выкрики, сулили тюрьму и расстрел моим родителям в страшной «Совдепии».
Свободное копирование
