Я случайно пришла в дом Ивана Алексеевича в самый тот день, как он кончался. Он сидел в своем кабинете на вольтеровских креслах перед небольшим письменным столиком -- закрывши глаза, с предсмертной бледностию на лице. Подле него стоял Александр и поддерживал его голову. В комнате, в глубоком молчании, сидели все домашние, Г. И. Ключарев и Дмитрий Павлович Голохвастов. Увидавши меня, Дмитрий Павлович указал мне место подле себя и после нескольких слов привета вполголоса сказал: "Вы не забыты в духовном завещании, вам назначено три тысячи".
Через шесть недель по кончине Ивана Алексеевича деньги эти мне были выданы {На эти три тысячи рублей, с присоединением к ним тысячи рублей, полученных мною от княгини Хованской, и тысячи рублей от моей тетки Смаллан, в 1844 году купила я на Остоженке дом, тот самый, который мы занимали с Вадимом, и прожила в нем после его смерти с детьми до начала 1870-х годов. (Прим. Т. П. Пассек.)}.
Керенскую деревню Иван Алексеевич еще при жизни отдал дочери Льва Алексеевича -- Софье Львовне, бывшей замужем за инженерным полковником А. В. Поленовым; Васильевское с деревнями продано было Николаю Павловичу Голохвастову. Новоселье с Уходовом давно было продано Гурьеву, сколько помню, за сумму между пятьюстами и восьмьюстами тысяч рублей ассигнациями.
Весь капитал, полученный за проданные родовые имения, Иван Алексеевич, по духовному завещанию, передал детям своим: Егору Ивановичу сто пятьдесят тысяч рублей серебром, Александру -- триста тысяч рублей серебром, матери его -- двести тысяч рублей серебром"
Свободное копирование
