Поэтому я 10 марта 1950 г. обратился с письмом к секретарю Самаркандского ГК КП(б) Уз. Кузнецову. Горкомом партии была создана комиссия по обследованию научно-исследовательской работы в СамМИ, которая попросила меня подробно изложить условия для работы на кафедре. 12 апреля 1950 г. я подробно описал наши трудности, в частности, я показал, что в истории кафедры следует различить три периода: первый, с июля 1946 по январь 1948 г., когда дирекция помогала нам в работе; второй период - с января 1948 по март 1949 г., когда нам перестали помогать, но и не мешали, и, наконец, третий период - с апреля 1949 г., когда руководство института стало создавать искусственные трудности в нашей творческой деятельности. В частности, в мае 1949 года был объявлен незаконный конкурс на должность зав. кафедрой фармакологии, на которую я был избран в 1946 году и утвержден министром здравоохранения СССР.
Характерно, что кандидатура на мое место на Совете получила только один голос, остальные голоса были поданы за меня. (Из этого факта можно заключить, что и те, которые хотели меня убрать, делали лишь вид, чтобы оправдаться перед крикуном Захаровым, который и голосовал против меня). И.И.Ибрагимова все-таки "сократили по штатам" - уволили (чтобы не возвращаться к этому вопросу, отмечу, что я с ним пошел в институт малярии и паразитологии, к профессору к Леониду Михайловичу Исаеву, который согласился принять его на работу, поскольку И.И.Ибрагимов занимался изучением противолейшманозных средств).
Потом Захарову пригляделось помещение нашей кафедры, и он добился согласия руководства переселить меня в дом далеко от вивария и института. Но я настоял на своем: кафедра не может работать в помещении, куда собираются переводить, и она осталась на месте. Кафедру лишали средств на научную работу, из трех научных работ, подготовленных к печати в сборнике научных трудов института, ни одна не была принята по мотивам, что они "к Узбекистану не относятся" (одна из них немедленно была представлена академиком П.К.Анохиным и опубликована в центральном журнале) и т.д.
Несколько позже я получил очередной отпуск и уехал в Москву для работы в Центральной научно-медицинской библиотеке Министерства здравоохранения СССР. Там выяснилась необходимость получения допуска к некоторым засекреченным источникам. Я обратился к директору института Абдуллаеву с просьбой выслать мне допуск к секретной литературе по кровоостанавливающим местно-обезболивающим средствам, над изучением которых я работал. Одновременно попросил дать допуск по форме N 1 в лабораторию закрытого типа (профессора Б.А.Кудряшова в МГУ и профессора А.А. Багдасарова - в ЦОЛИНК. В моей просьбе было отказано. Абдуллаев прислал мне в Москву записку следующего содержания: "Доценту Акопову И.Э. Ввиду того, что нам неизвестен характер засекреченности иностранных источников, которыми Вы хотите воспользоваться, и характер засекреченности лаборатории, где вы намерены работать, мы затрудняемся выслать вам разрешение" - 1.07.1950 г.
Ввиду продолжающихся притеснений со стороны директора Абдуллаева, Захарова и некоторых других, я был вынужден 8 августа 1950 г. обратиться с письмом к Председателю Партколлегии КПК при ЦК. ВКП(б) тов. Шкирятову. В этом письме я жаловался на нарушение советских законов, незаконном объявлении конкурса на занимаемую мною должность, на попытки изгнания меня из института, на то, как Абдуллаев и Захаров злоупотребляют своим положением, вводят в заблуждение вышестоящие организации, представляют фальсифицированные документы и т. д. В результате этого в конце 1949/50 учебного года я ушел в отпуск после объявления моей должности вакантной. Теперь, когда осталось 2-3 недели до начала нового учебного года, я не знаю, буду ли работать в Самарканде или нет. Если подаст кто-нибудь на мое место, то куда мне деваться после начала учебного года... Между тем тот же директор Абдуллаев и его заместитель неоднократно высказывались об актуальном значении моих работ в областной печати... Обращаясь к Шкирятову, я просил его оградить меня от преследований и гонений, чтобы вместо подобных жалоб я мог целиком отдаться творческой деятельности, и просил: в связи с тем, что в настоящее время нахожусь в Москве, прошу принять меня для личной беседы. (Фото N23).
