Вечером наш эшелон взял направление на Север! Тут уж "пессимисты" стали уверять, что везут нас на Колыму, но это "пророчество" не оправдалось: мы проехали Ростов-Суздальский, Киров, Буй и далее на Север. По мере отдаления от Москвы с нами обращались все строже и строже. Вероятно, слово "строже" нужно расшифровать. Приведу один пример. Во время длительных остановок на станциях наш "снабженческий вагон", которым распоряжались люди из охраны, превращался в магазин, где можно было купить продукты питания, столь дефицитные в военное время. Этот вагон окружало большое количество женщин, которые подходили и к нашему вагону, многие из них расспрашивали нас, наивно думая, что могут получить сведения о своих мужьях, сынах, братьях и т.д. Наша охрана грубо разгоняла их со словами: "Нечего разговаривать с изменниками Родины, немецкими шпионами!"
Конечно, так думали не все солдаты, но и единичные случаи портили нам кровь, вызывали возмущение у нас, а иногда и у женщин, которые говорили с нами. Среди особенно "усердствующих" был один пожилой ефрейтор, по фамилии Немец, который всегда придирался к нам, всячески оскорблял, чувствуя свою безнаказанность. Однажды на территории Украины, когда на какой-то станции вокруг наших вагонов собралось много женщин расспрашивающих нас, на каком фронте воевали, где попали в плен и т. д. Немец стал раз гонять, кричать, что они не имеют право разговаривать с изменниками Родины. Тогда одна из женщин резко ему ответила: "Ты сам, наверное, изменник, эти люди воевали!" Однако этот тип ко мне относился почему-то "благосклонно": не то мой возраст (тогда мне было 37), не то профессия врача смягчали его гнев. Он даже брал у меня "треуголки" (фронтовые письма), чтобы опустить в почтовый ящик.
Свободное копирование
