Заканчивая поэзию и литературу прошлого века и не повторяя того, что мною сказано в статье "Приезд Ришпэна", остановлюсь только на Метерлинке.
В девяностых годах этот бельгиец сразу овладел всеобщим вниманием. Он был особенно близок мне, потому что в новой и чудесной форме коротеньких пьес "L'intruse", "Les aveugles" {"Непрошенная", "Слепые" (фр.).} и др. воспел ту "мистику будней", которая была моей всегдашней верой. Вспомните: "Все непонятно и все необходимо"(Розанов), "Так вот где таилась погибель моя! Мне смертию кость угрожала" (Пушкин), "Где ждет меня судьба с неведомым известьем, Как с запечатанным письмом" (он же).
При появлении Метерлинка традиции 60-х годов были еще так крепки, что когда в театре Суворина, ставившего все европейские новинки, впервые поставили "L'intruse" -- весь зал хохотал... Спустя три года, когда роль Прохожего талантливо сыграл актер Михайлов, публика держалась приличнее. А когда еще позже, в том же театре Станиславский поставил "L'intruse" и "Les aveugles", все почувствовали их очаровательность. В "Синей Птице" Метерлинк еще раз остановился на таинственном и фантастическом содержании жизни, но это уже был конец. Поэт женился на актрисе, сочиняет для нее никому ненужные пьесы, занялся пчеловодством, написал даже книгу о смерти, предвосхитив мою тему, но в этом произведении он уже обращается к "спиритизму", то есть к тому, что я отверг еще в детстве.
Помимо Метерлинка, к концу прошлого и к началу нынешнего века, появились "богоискатели", "декаденты" и т.д. Вообще, чувствуется возврат к религии. Быть может, все это лишь качание "Маятника Вечности", о котором я писал: "Нет Бога" -- "Есть Бог". И мы находимся лишь на очередном ударе этого Маятника.
Свободное копирование
