31.08.44. Чет. К 9-ти, как велено, явился в интернат. Там уже съехались с каникул «спецы» старших классов. Все такие щёголи в форме. Пуговицы и бляхи начищены, брюки и гимнастёрки разглажены, подворотнички белые, аккуратно вшитые, погоны голубые с жёлтой окантовкой. У некоторых на погонах яркие буквы – «ВВС».
Мы, новички, глазеем, завидуем в нетерпеливом ожидании, когда же нас так оденут. К сожалению, форма в спецшколе по сравнению с довоенной изменилась. Была синей, что отличало от других родов войск. Теперь, как у всех – зелёная. Это нас огорчает. Но что поделаешь. Война перевернула многое.
Вскоре нас построили. Разбили на взводы и отделения, указали какие взводы в каких комнатах будут размещаться. Потом повели на вокзал в баню. Баня с камерами для пропаривания одежды высокой температурой, которые назвали «вошебойками»». В этом главная задача камер. Раздеваемся догола, развешиваем в камерах свою одёжку, а сами в баню. Нас много, моемся группами минут по тридцать, с гамом, шумом, шутками-прибаутками.
Помывшись, забираем одежду из камер. Там так жарко, что тело обжигает. Одежда наша прожарилась так, что даже порыжела.
– Капут нашим вошам! – шутят ребята.
– Жалко родных.
– Какие они родные? Фашисты проклятые!
Остужаем одежду, одеваем. У всех укоротились штаны. Рубахи стали тесными. Ходим, как гуси общипанные. Будто не одежду, а нас прожарили. Потешимся. Тут же стрижка наголо. Мне жалко расставаться с чубом. Но порядок есть порядок. Стригут на время карантина, пока вшей выведут. Потом разрешат причёску. Наши головы уменьшились, неровные, уши торчат. Чудные стали.
В интернате нашему взводу отвели полуподвальную комнату окнами на улицу. Рядом тротуар. Топают башмаки прохожих. У меня нижнее место двухъярусной койки. Постель чистая. Простыни, ватные матрацы, пуховые подушки. Я всем доволен. Печально только, что нас не переодели в военное обмундирование. Говорят позже. А завтра уже занятия.
Наши войска вступили в Бухарест.
Свободное копирование
