В 1923 году диктатура пролетариата уже окрепла; по Москве прокатилась новая волна уплотнения - этого великого принципа справедливости, нового средства воспитания через труд и быт. В город со всех сторон ломились новые люди - потеснитесь, бывшие, дайте им место! Весь состав жильцов в квартире 4 изменился. Жена Малинина, резкач и нетерпимая, уехала с младшей дочерью и сыном в Париж; старшая дочь Татьяна, медсестра, перебралась в мезонин; А. Ф. Малинин ушел к своей любовнице и женился на ней. На их площадь вселили рабочих Зайцевых. В. А. Курлянд вышла замуж за дипломата Малика и уехала в Лондон, в ее комнате появилась хорошенькая модистка Вавочка Крылова, имевшая легкий успех среди актеров. Радзиловские и вслед за ними Ковров тоже куда-то выбыли, эту комнату присвоил Трубенев и сверх того отгородил себе половину бывшей столовой необструганным тесом. Обе немки уехали в Ригу, приехала из деревни Тоня Бородина. Наша квартира - совсем не исключение, вся Москва была взбудоражена великим переселением народов.
Половину бывшей столовой превратили в общую кухню, перетащили в нее плиту и столы с примусами. Паркет почернел от грязных подметок и жирных пятен, окна замутились от пара и чада. У новых жильцов классовая солидарность сочеталась с необъяснимой ненавистью друг к другу. Торжество коллективизма обернулось пошлыми скандалами. Избегая всего этого, мама готовила не там, а у себя в закутке на двух керосинках (печурку с трубами давно убрали). Она решила полностью от "них" отделиться. Изучив план квартиры, посоветовалась с инженером, наняла водопроводчика, он перенес гудящую рядом общую уборную на другое место и устроил нам в закутке свой санузел. Отец "отрезал" все глухой стенкой и открыл для "них" другую дверь на лестницу. Получилась отдельная квартира No 4а. Взбешенная коммуна подала на маму в суд, но на этот раз мы победили - новый план признали полезным для благоустройства.
