24 мая
Уже написан приказ о моем увольнении в «отпуск без сохранения содержания», но еще не подписан.
Андреева со значением жала мне руку.
Вечером на премьере «Женитьбы Фигаро» в ТРАМе электриков. После спектакля все пошли в «Аврору» большой компанией пешком, а я заехал домой, чтобы переодеть рубашку. Когда я пришел, наши уже сидели в ресторане, и я еле прошел: ресторан был переполнен и туда рвались, а швейцар не пускал. Когда я, наконец, прошел, меня задержал Ю.К.Олеша, сидевший с Д.Мирским и с каким-то типом, подозрительно прислушивавшимся к их разговору. Ю.К. его дразнил, называя «Видоком». Острота Мирского (его назвали недавно на проработочном собрании «грязным врангелевцем»): «Ну, хорошо, предположим, я грязен. Но почему “врангелевец”?..» Он старый холостяк, неряшлив, и его манжеты и воротнички обычно не первой чистоты. Уйдя от них, нахожу наших за столиком у окна. Сидим долго и порядком выпили. Чествовали Вальку, который сделал отличный спектакль.
Странное впечатление от лихорадочного ресторанного веселья на фоне этой весны...
Вернулся хозяин комнаты, которую я снимаю, и меня просят ее освободить. Ну, что ж — перемены так перемены! Лето проживу с Лёвой на Б. Знаменском — наши на даче, — а к осени найду еще что-нибудь.
На днях в нашем доме на Б. Знаменском арестовали инженера К. — скромного, неяркого человека, члена партии, но без каких бы то ни было высоких связей. Он казался мне всегда человеком ортодоксальным и даже трусливым. Трудно заподозрить этого чистейшего обывателя в какой-либо крамоле.
Свободное копирование
