Минут через двадцать подъехал ко мне от головы колонны адъютант Монева, горячо убеждавший меня продолжить наш путь ещё 15 минут, после чего начнётся спуск к «Влашско Село», отстоящее от нас в четырёх верстах. Помянув родителей, отправились мы дальше и карабкались ещё более получаса. Наконец дотащились до места, где нас ждал весь отряд. С занятого нами отрога горы открывался вид на лежавшее под нами плоскогорье с видневшимися на нём домиками села влахов - конечной цели нашего перехода.
Ещё до наступления сумерек вошли мы в это село. Никаких диких сцен, свидетелями которых нам пришлось быть в Чупрене, здесь не произошло. Никакого исключительного приёма оказано нам не было. Создавалось впечатление, что влахи даже вовсе не интересуются нашим прибытием и продолжают вести свою обычную жизнь. Мужчины в коротких белых юбочках, с белыми шерстяными чулками на ногах, в каких-то туфлях с высоко задранными острыми носами, сновали меж деревянных сараев. Женщины и подростки появлялись из домов с чем-то похожим на вёсла на плечах, перекрикивались и снова исчезали за дверями. Видимо, проводилась какая-то коллективная работа.
Недолго пришлось нам толочься на улице в ожидании расквартирования. Почти сразу я получил три дома для моей команды. С момента выхода из Чупрене Монев избегал встречи со мной и за весь переход не обратился ко мне ни разу, передавая свои приказания через адъютанта. Натянутость наших отношений не подвергалась сомнению, на что мне было наплевать!
Остановлюсь немного на занятии жителей Влашского Села. Здесь производился весьма известный в Болгарии сыр кашковал - нечто похожее на швейцарский сыр. В Софии этот сыр продавался по 100 левов за кило, тогда как обыкновенный овечий сыр (брынза) стоил не более 5 левов, а в провинции – полутора. Огромные колёса кашковала весом в 2,5–3 пуда заполняли все многочисленные сараи села. Судя по бесконечному количеству чёрных буйволов и не меньшему числу овечьих стад, сыр этот делался из смеси овечьего и буйволиного молока. Однако на этом моём умозаключении я не настаиваю, ибо не знаю, как делается кашковал. Но я видел собственными глазами высокие глиняные сосуды, наполненные до краёв молоком. По своей величине и форме они были копиями тех сосудов, в которые богатая воображением Шехерезада спрятала разбойников Али-Бабы.
В отличие от болгарских домов в районе Белградчика, где в каждом доме отведена комната для шелковичных червей, в домах влахов имелась пристройка, представлявшая собою отдельную комнату, сплошь заставленную "амфорами" с молоком. Кроме того, при каждом доме находился довольно большой сарай, куда складывались «колёса» кашковала.
Не могу не остановиться и на описании поданного нам ужина, главным образом на его первой части. Эта первая часть состояла из супа, называвшегося "подпара". Приготовлен он был на наших глазах, а потому я беру на себя смелость изложить его консистенцию. В полведра кипятку было вброшено несколько кусков сыра, несколько лепёшек, разрубленных топором (не мамалыга, не хлеб), какая-то очень душистая трава и три разбрызганных пёрышком яйца, сварившихся дробью. Только из вежливости проглотили мы не более одной двадцатой этого шедевра кулинарного искусства. Утешил нас поданный затем жареный ягнёнок, заслуживший общее признание и одобрение.
Окончание нашего ужина совпало с уже сильно сгустившимися сумерками и вызовом меня к капитану Моневу. Монев принял меня так, как будто между нами ничего не произошло, и поставил в известность, что в пять часов утра отряд выступает. Нам предстоит взобраться на гору Мартинова Чука (Молоток Мартына), никаких жилых мест на нашей дороге не встретится, а потому мы должны взять с собой продовольствие и запас воды. При отряде пойдут две лошади, везущие воду. В качестве продовольствия нам было предназначено три колеса кашковала, приведшие меня в ужас: 8-9 пудов добавочного веса! И с этим лезть на гору? Я "благородно" отказался от двух и "скромно" ограничился одним. Опыт сегодняшнего дня настойчиво требовал от меня наибольшей лёгкости при покорении непривычной для нас местности. Кроме того, непривычное походное движение отряда (без коротких привалов после каждого часа движения) и явная невозможность для нас следовать за жителями гор без физического ущерба для наших ног, спин и даже, неизвестно почему, шей, заставило меня обратиться к капитану Моневу с вопросом:
- Сколько часов будет продолжаться наше восхождение?
– С одними болгарами, – ответил мне Монев, – достаточно восьми часов, но с вами, надо считать, десять. Обидно, но факт!
Свободное копирование
