В солдатской жизни, даже на войне, даже в бою бывали такие случаи, когда одни смеются над другими и даже в том случае, если он ранен или даже погиб. Помнятся такие смешные и жуткие случаи. Как-то мы, батальон, вернулись из тыла финнов и остановились в бывшем лагерном поселке, где жили строители железной дороги, выходящей с Архангельской области на железную дорогу Мурманск-Ленинград. Бараки-землянки нам после морозов показались раем. После хорошего ужина мы в тепле хорошо заснули, кроме дозорных. Ночью налетели несколько самолетов и стали бомбить этот поселок. Большого ущерба не нанесли, ранили лишь одного солдата и то доской. Но как улетели самолеты, слышим: крик-стон около дощатого туалета. Подошли. Смотрим: в дерьме без штанов орет солдат и умоляет, чтоб его вытащили из этой ямы. Когда его привели в порядок, стали спрашивать: «Как же ты, Хамид, попал в это дерьмо?» Он, смущаясь, говорит: «До налета пошел в туалет. Сижу. Вижу огоньки самолета, и что-то от него оторвалось. Это «черное» прямо летит и падает на меня. Я смотрю и все задом, задом наклоняюсь назад. Не удержался, упал. В это время бомба или мина взорвалась недалеко от ямы туалета. Я испугался и орал, что было силы». Он рассказывает, чуть не плача с испугу и со стыда, а мы как жеребцы смеялись. Долго еще смеялись по этому случаю и иногда приводили, как анекдот в веселые минуты.
Когда мы готовились к наступлению в Карелии, бригада проходила учебные тактические занятия по форсированию водных преград. Командование нашло для этих занятий длинное и широкое озеро, а в Карелии их тысячи. Подняв по тревоге батальоны и дивизионы, мы целую ночь полубегом добирались до указанного места, где предложили подготовить подручные средства для переправы. Кто делал плот, кто бону из бревен, сваленных в лесу самими же. А мне и некоторым другим дали большие сапоги-комбинезоны. Одели и рассказали, что в этом комбинезоне можно как бы идти в воде, так как на заднике сапог есть поплавки-крылышки, которые когда толкаешь ноги назад, то они открываются и тело толкают вперед. Прошла артподготовки, и пошли все в воду: плоты, плотики, боны, лодки и мы зашагали в воду. Прошли метров сто, и меня стало тянуть вниз, вода дошла до горла. Я стал кричать от страха и просить ребят с плотов вытащить меня на плот, но они смеялись и гребли дальше, но когда я уже бултыхался, махал руками и орал неимоверно, ребята с другого батальона вытащили меня на свой плот. С меня из-под комбинезона из нескольких мест пошла вода. Оказывается, эти резиновые костюмы при лежании на складах настолько пролежали, что в лопнувших изгибах продырявились и по ним вода пошла внутрь. Я конечно был в таком состоянии и почти плакал от страха, а ребята смеются: «Саша хотел пешком перейти, как Иисус Христос». Когда я рассказал своим ребятам, тоже у них смеху было много, издевались надо мной. Дело дошло до командования, и говорят, интенданта перевели в другую часть. В таком же положении оказался еще один солдат, но он уже в конце переправы и доплыл с трудом пополам до нужного берега.
При наступлении на Питхарактском направлении мы втроем: я, Митя Чураков и Петя Шлемов с рацией как-то оторвались от своих и оказались на опушке соснового леса, где было с десяток ям, где делали древесный уголь. С опушки леса на большой поляне мы заметили несколько самолетов, бензовозов, наших и немецких, которые суетились около этой техники. Митя сказал, что это аэродром и просил срочно связаться с дивизионом, чтобы передать координаты и дать пару залпов из пушек и даже попросить минометчиков пострелять. Бился, бился Петя, но не поймал наших и решил открытым текстом искать штаб артиллерии бригады. Не знаем, кто нас поймал или нет, но спустя некоторое время сзади недалеко заскрипели «катюши», их чушки летели прямо над нами, летели как огнетушители и, начиная от нашей опушки вся поляна заполыхала огнем, в том числе и наша опушка леса. Один снаряд видимо упал близко, от которого стабилизатор шарахнул прямо в нашу угольную яму. Огонь быстро распространялся на нас, мы быстро побежали назад, на дорогу у озера. Вышли, сели у канавы, а тут по дороге пошли машины-амфибии и, смотря на нас, смеялись и показывали пальцем. После них прибежал помкомвзвода Иванов, чуть не плачет, что они нас потеряли и говорит: «Командующий попросил дивизион реактивных минометов дать один залп по вашим координатам, и мы очень боялись, что вы попали под огонь. На вас же лица нет. Что, попали под огонь? Ну ладно. Идите, умойтесь». А мы шевельнуться не смеем с испугу. Иванов стал смеяться, а нам хоть плачь. Когда подъехали в штаб артиллерии, Минаев спрашивает: «Вы почему дали координаты те, где вы сами находились? Мы думали, что вас взяли в плен или еще что-либо. А Чураков ответил: «А почему дивизионы не отвечали? «Катюши» били хорошо!».
