И отселе поехали в Белосток город, где и положен был в госпиталь; пищи никакой не употреблял, кроме овсяного киселя с медом несколько ложек. В течении 3-х недель лежал я; дали мне потом два костыля, на которых-бы мне можно было выйти освежиться чистым воздухом; но я однажды часу в 5-м по утру пошел и поскользнувшись на костылях, упал и разбил себе ногу более прежнего, почему и принужден был лежать еще более 6-ти недель.
Раны мои залечили, а опухоль и ломота в ноге более усилились. Лекарь полагал, что эта материя осталась, которая не вышла в раны, почему и приказал сделать мазь с купоросным маслом, для растравления раны на свежем месте выше колена, и выпустить материю, и лишь только успел приложить мазь с купоросным маслом, то сия мазь так начала действовать, как огонь, почему я был вне ума, мне было тошно; но еще собравшись с силами, кое как выбрался на улицу и сел на камень. Увидавши меня хозяин-солдат, выдающий пищу больным, спросил: «что я не ужинаю?» но я отвечал, что мне не до ужина, ибо чувствую, что яд сильно действовать начал, так что на меня напала тошнота и кружение в голове, почему хозяин и присоветовал мне отвязать и бросить мазь.
Пришедши в госпиталь на свою кровать, я послушался его и отвязавши увидел, что под пластырем тело точно уголь все сгорело; я, взявши ножичек, вырезал, не чувствуя никакой боли, и сделал рану величиною с голубиное яйцо. Сие узнавши фельдфебель егерского полка, дав деревянного масла и сделавши корпию, приложил к ране; почему и сделалось мне гораздо лучше; залечивши оную рану, более 6-ти недель опухоль еще не отступала.
Приходит главный доктор, которого я просил, чтобы он припустил мне пиявки, но он обидевшись сим, арестовал меня на хлеб и на воду, полагая, что я учу его, как лечить. Лишь только он вышел из комнаты, в которой я лежал, то я сказал, что как приедет его высочество в госпиталь, принесу на него жалобу; но находившийся в сей комнате фельдшер, услыхавши сие, рассказал доктору все, что я говорил. Выслушавши это доктор тотчас приказал по утру выдать мне полную порцию. Оному же доктору приказано было осмотреть нашу неспособность, который осмотревши, отнесся бумагами к его высочеству и его высочество меня назначил в гвардейский инвалид и, приказал расположившись на квартирах, пробыть до весны.
Мая 28-го 1832 года прислан был от его высочества приказ представить нас в С.-Петербург и дана нам была на двоих подвода.
Свободное копирование
