На улицах.
Большой проспект Петербургской Стороны. Вечер. Около аптеки Майзеля. Тусклый фонарь. Толпа обсуждает события. Какой-то господин в зелёных очках прислушивается. Вдруг стало страшно. Это лицо, глаза, резиновое зелёное пальто.
Геслеровский пер. Толпа. Какой-то офицер объясняет что-то толпе. К его объяснениям злобно прислушивается какой-то неприятнейший субъект в кэпи. В этом лице столько злобы и низости, что глядя на него, понимаешь вдруг, как оскорбительно в сущности считать Христа причастным человечеству.
Большой пр.<оспект> Петерб.<ургской> Ст.<ороны> Угол Введенской. Рабочий (беззубый) молодой, маленький, лицо коричневое, глаза быстрые, злые, объясняет что-то толпе. Говорит за большевиков. Встречается с моим взглядом (я улыбаюсь глазами) странно смущается почему-то.
Откуда? Откуда в людях столько гадости. Откуда эти странные тёмные лица? А ведь русские бабы совсем другие. И старушки русские. Господи! Спаси Россию!
28 мая, дома, вечер.
Свободное копирование
